― Ты ничего не почувствуешь, Каталина.
Ее грифельные глаза распахнулись, буря в них была тусклой, болезненной и сырой.
― Нет. Не почувствую. Ты тоже не почувствуешь. В этом вся прелесть того, что мы собираемся сделать.
Она раздвинула ноги шире, и я врезался в нее. Она обхватила меня руками и ногами, пока я входил в нее все быстрее и быстрее. Когтями впиваясь в мою спину и кусая шею, она не трахалась мило. Она оставила свой след на мне, вероятно, как и на всех своих жертвах. А мы были ее жертвами. Каталина была выбрана в качестве приманки, но так и не стала ею.
Я оставил на ней свой след, слишком сильно присасываясь к ее шее, пожирая ее рот, когда следовало бы отстраниться, и, хватая ее так сильно, что у нее оставались синяки.
Наши прикосновения были болезненными.
Именно так, как нам нравилось.
Глава 9
КЭТИ
Мне не следовало с ним спать. Мне следовало уйти и никогда не потакать своему влечению к нему.
Ром сказал, что я ничего не почувствую, а обычно никогда не чувствовала.
Кроме как с ним.
С ним я чувствовала все глупости, которые никогда не хотела чувствовать снова.
Наслаждение и боль.
Надежду и страх.
Тоску и удовлетворение.
Ненависть и любовь.
Я сказала ему, что иду в туалет, и выскользнула через заднюю дверь в темный переулок за баром Heathen's. Коул курил там сигарету и предложил одну мне. Я позволила ему прикурить и сделала сильную затяжку, после чего отвернулась от него и пошла прочь.
― Кэти, я хотел поговорить, пока ты наслаждаешься сигаретой.
Я помахала ему через плечо.
― В другой раз, Коул.
Его смех разнесся по переулку, когда я быстро свернула за угол. Мне не нужно было задерживаться и встречаться с Ромом. Его мрачный взгляд терзал мои нервы, и я должна была бы признать, что наслаждалась тем, как он трахал меня в задней части бара, больше, чем мне нравилось спать с большинством мужчин.
Я вздохнула и сделала еще одну затяжку, прежде чем бросить сигарету и затушить ее шпилькой. Затем я наклонилась, чтобы поднять ее и выбросить в мусорное ведро. Подняв глаза, я увидела, как две фигуры бросились на меня.
Они были быстры, и я была застигнута врасплох, думая о мужчине, о котором не должна была.
Удар по голове был настолько точным, что я его не почувствовала.
Когда я пришла в себя, белое постельное белье и пуховые перины подо мной свидетельствовали о том, что нахожусь не в своем доме. В моей памяти всплыла ночь, когда я вскочила с кровати.
Марио и Ром вскочили с порога.
― Ты в порядке, ― мгновенно успокоил меня Марио.
Я глубоко вздохнула и на секунду закрыла глаза, приложив ладонь к массивной шишке на голове.
― Мне нужно немного льда, я думаю.
Ром посмотрел на потолок, как будто раздражаясь.
― У твоей кровати.
― У моей кровати? ― Я оглянулась через плечо и посмотрела на тумбочку из красного дерева, где лежали Адвил и пакет со льдом. ― Где мы находимся?
― В люксе отеля «Хилтон», ― ответил Марио. ― Мне нужно, чтобы твой доктор вернулся сюда. Ром может ввести тебя в курс дела, если ты в порядке.
Я отмахнулась от его заботы.
― Ты же знаешь, что я в порядке.
― У тебя слишком много синяков на голове, малыш, и ты не в порядке. Эта работа больше не безопасна для тебя. ― Он покачал головой, словно стыдясь самого себя. ― Это никогда не было так.
Марио Арманелли постоянно сдерживал тот факт, что я лучше справляюсь со своей работой, чем когда-либо сможет сделать мужчина. Он не хотел, чтобы я шла и делала грязную работу. Это был защитник в нем, тот, кто всегда хотел иметь дочь, но получил вместо нее двух мальчиков, пока его жена не умерла.
Он всегда говорил, что я заставляю его думать о том, что могло бы быть, если бы у них была дочь, но он никогда бы не позволил своей дочери сделать то, что сделала я. Я напомнила ему, что если бы у босса мафии была дочь, она бы никогда не позволила своему папе указывать ей, что делать. Мы ходили туда-сюда, но он уступал, потому что знал, что я права, или потому что я была лучшей. Или и то, и другое.
Когда он исчез из комнаты, я проглотила две маленькие синие таблетки и запила их водой. Я наклонила голову, чтобы посмотреть на человека, которого оставила в баре.