— Это хорошая идея.
— А когда у вас свадьба?
— Думаю, примерно в это же время. Мой брат к тому времени должен вернуться домой. Он в Америке, в деловой поездке. Мне хочется, чтобы он был на моей свадьбе.
— Конечно. — В его голосе звучал вежливый интерес. — Это ваш единственный брат?
— Да, и мы очень дружны с ним с детства. Он улыбнулся и шутливо сказал:
— Вы, наверное, были очень благовоспитанным ребенком, Милая. И, наверное, очень хорошенькая, с этими ясными синими глазами и золотыми волосами до середины спины, не так ли?
Хилма рассмеялась.
— Безусловно, волосы у меня были длинными. Но насчет «благовоспитанного ребенка», боюсь, что это не про меня. Иногда мы с Тони были просто невыносимыми. Между прочим, тот перочинный ножик… это его, еще с детских времен, — добавила она.
— Ах, это тот, с помощью которого вы проникли в мою квартиру и взломали замок моего бюро?
— Ну, если вам так хочется, назовите это так, — согласилась она.
— Какое необычное применение сувенира невинных детских лет, — насмешливо заметил он.
— Тони с вами бы не согласился, — мгновенно возразила она. — Мы и раньше пользовались этим ножом для открывания окон.
— Боже мой! У вас что, была небольшая банда взломщиков?
— Вовсе нет. Просто когда мы жили у деда на ферме, то часто ночью вылезали из нашего окна на крышу сарая, спускались на землю и отправлялись гулять при луне. А потом возвращались через кухонное окно и по задней лестнице пробирались наверх к себе в спальню. Этим ножом мы и отжимали оконный шпингалет.
— Так вот откуда этот профессионализм. Теперь понятно, почему вы так легко проникли в мою квартиру.
— Боюсь, что так.
Он смотрел на нее с задумчивой улыбкой и, пожалуй, чересчур восхищенно, если учесть, что они уже обсудили вопрос расставания.
— Это не очень-то подходящее начало жизни для такой золотой девушки какой вы стали потом.
— Я пытаюсь понять, — задумавшись проговорила Хилма, — какой смысл вы вкладываете, называя меня так?
— «Золотая девушка»? Но вы же действительно золотая во всех смыслах. Именно так я всегда думаю о вас. Ваши изумительные волосы, ваш аристократизм, ваша манера держаться — все это как бы подтверждает, что только самое лучшее и дорогое едва достойно вас.
Хилма еще осмысливала его слова, когда толстенький мальчуганов очень тесном костюмчике приблизился к ним и спросил:
— Пожалуйста, не могли бы вы сказать мне, который час?
— До чая еще очень далеко. Мальчик огорченно вздохнул.
— Пять минут пятого тебе годится? Мальчик покачал головой.
— Чай будет только в пять.
— Да, это грустно. А что это у тебя под мышкой?
— Мой грузовик. Он сломался. Колесо соскочило. — Было ясно, что жизнь — дело скучное и безрадостное.
— Дай-ка мне его. Я посмотрю, может быть, смогу починить.
Хилму удивило и весьма позабавило, с какой спокойной уверенностью ее спутник справился с ситуацией. Через минуту уже ни он, ни маленький мальчик не обращали на нее внимания. Они склонились над грузовиком и были заняты мужским разговором.
— Сможете починить? — с беспокойством осведомился мальчик.
— Думаю, да, если ты доверишь его мне и не будешь мешать.
Мальчик выпрямился.
— Я очень устал, — сказал он тихо. — Я, наверное, прошел много миль.
— А, так ты, оказывается, путешественник. Тогда тебе лучше присесть и отдохнуть.
Мальчик безуспешно попытался вскарабкаться на довольно высокую для него скамью, и Хилма снова отметила про себя, как умело ее спутник подхватил эту толстенькую фигурку и посадил на скамейку.
— Вот так. А теперь посиди спокойно, пока я закончу.
Ребенок медленно потер руками колени. Потом посмотрел на Хилму, по-видимому, только сейчас заметив ее:
— Он ваш муж?
— Нет.
Он снова потер колени.
— Он очень умный, правда? Хилма рассмеялась.
— Она не может тебе ответить, старина. Она недостаточно хорошо меня знает. И я ей не починил ни одной игрушки.
Мальчик нашел это очень смешным и рассмеялся.
— Уже почти готово? — Он доверчиво оперся на руку Хилмы.
— Почти.
— По-моему, вы очень умный, даже если она так не считает.
— Спасибо. Я польщен. Ну, кажется, готово. — Он поставил грузовичок на землю. — Давай посмотрим.
Строгий владелец несколько раз прокатил грузовичок туда и обратно, после чего объявил, что все в порядке.
— Я должен идти.
— Как хочешь. Мы вовсе не настаиваем на этом, правда ведь, Милая?
Хилма согласно кивнула.
— Как ее зовут? — удивленно спросил мальчик.