— А вы не думаете, что ошиблись? — игриво спросила она.
— Нет, Милая, я наблюдал за вами. Неужели вы думаете, что я мог не узнать эти волосы, хотя вы так очаровательно и замысловато подняли их наверх? Кроме того, маска ведь не в состоянии скрыть эти глаза.
В ответ она только тихо произнесла:
— Мой жених сейчас вернется.
— Тогда давайте выйдем на воздух.
— Я... как я могу? Кроме того, я совсем не ориентируюсь здесь.
— Зато я вполне ориентируюсь. Надеюсь, вы понимаете, что нам надо поговорить. Пожалуйста, Милая... пока еще есть время.
— Хорошо. Идите вперед, я пойду за вами. Куда идти?
— Через левую дверь в конце залы и потом вниз по маленькой лестнице.
Она не подняла на него глаз, она и так знала, когда он отошел от нее. Ее охватил страх, что она не успеет уйти до того, как вернется Роджер. Он, конечно, начнет искать ее. Будет очень обеспокоен и сильно раздражен.
«Ну и пусть», — решила она с каким-то бесшабашным нетерпением и стала пробираться сквозь толпу.
Около двери она наткнулась на Барбару и, схватив ее за руку, твердо и уверенно проговорила:
— Если увидишь Роджера, скажи ему, что я слегка порвала платье и пошла в туалет, чтобы привести его в порядок.
— Хорошо. Сильно порвала? Жаль, такое красивое платье.
— Нет. Не очень сильно, но это займет какое-то время, а Роджер будет удивлен, куда я делась.
— Ладно, я скажу ему, не волнуйся, — кивнула Барбара, и Хилма быстро вышла из залы в левую дверь.
Прямо перед ней было несколько ступенек, внизу она увидела стеклянную дверь, ведущую наружу.
Сбежав по лестнице, она толкнула дверь и вышла в темноту ночи. Из-за внезапной смены света на мрак она ничего не могла разглядеть вокруг. Затем кто-то взял ее за руку, и голос произнес:
— Идемте сюда, вдоль тисовой аллеи. Там, в конце, каменная скамейка.
— Откуда вы так хорошо здесь ориентируетесь? — спросила она. Тени темных тисов казались таинственными и пугающими.
— Я иногда жил здесь мальчишкой. Я дальний родственник владельца этого дома.
— А, понимаю.
— Вот и скамья. А теперь садитесь сюда, здесь на вас будет падать лунный свет, и я смогу видеть вас. Вы не замерзли? — Он коснулся ее обнаженной руки.
— Нет, — поспешно ответила она, надеясь, что он не заметил ее дрожи от возбуждения.
— Разве вы не собираетесь снять свою маску? Она увидела, как сверкнули его глаза в прорезях его маски.
— Нет, — ответила Хилма. — Не думаю, что должна делать это. Тем более что это нарушает правила сегодняшнего вечера.
— О, сожалею. — Он откинулся назад со скрещенными на груди руками, и она увидела, как его губы под черной маской тронула добрая усмешка.
— Почему? Она вам не нравится? — Хилма была слегка огорчена.
— Она прекрасна, Милая. Только она делает вас, если хотите, несколько пугающей.
— Пугающей? — Она растерялась. — Почему же?
— Она придает вам какой-то холодный, отрешенный вид. В ней вы похожи на прекрасных властительниц Древнего Египта, на их смертные маски из чистого золота.
— О! — Она сорвала маску с лица. — Какое ужасное сравнение.
Он рассмеялся.
— Но зато каков результат! Она едва улыбнулась.
— Кроме того, я считаю, что отплатил* вам за то, что вы так искусно притворились, будто не знаете меня.
Теперь рассмеялась Хилма.
— А вы правда решили, что обознались? — не удержалась она. — Вы сказали, что долго наблюдали за мной.
— Да. За вами и этим крупным мужчиной с несколько стесняющимся видом. Полагаю, что это и есть ваш жених?
— Роджер не любит подобные мероприятия, кроме того, ему не нравится, что пришлось надеть маску. Он считает это ужасно глупым.
— Так и есть, он прав. Но, может, поэтому нам с вами это и нравится?
Она засмеялась.
— Наверное.
— Значит, это был Роджер? — задумчиво проговорил он. — Должен заметить, что он кажется человеком вполне достойным.
— Он такой и есть. Собственно, почему бы ему не быть таким?
— О, безо всякой причины. Просто его вид и манера поведения служат как бы упреком тем, кто так же изменчив и легкомыслен, как я.
— Да, — согласилась Хилма. — Именно так он иногда действует и на меня.
Наступила небольшая пауза, во время которой они, казалось, размышляли над сказанным.
— Полагаю, что мы с вами намного хуже Роджера.
— Боюсь, что это так.
И она снова заметила в глазах под черной маской искорку лукавства.
— Скажите, а она... ваша нареченная, тоже сегодня здесь?
— Эвелин?
— Ее зовут Эвелин? Он кивнул.
— Да, она здесь.
— Интересно, я смогу узнать ее по описанию? Или это против правил?
— Нет, не против. Раз я, выражаясь фигурально.
«познакомился» с Роджером, не вижу причины, почему бы и вам не «познакомиться» с Эвелин. Она высокая, стройная, темноволосая, в красном платье. В целом, — задумчиво добавил он, — я бы сказал, что она самая модная женщина сегодняшнего вечера.
— Даже так? — Хилма с удивлением почувствовала, что это больно кольнуло ее. — Представляю, как должно быть приятно иметь такую эффектную невесту.
— Если не считать того, Милая, — ответил он с какой-то странной усталостью, — что это не то качество, которое привлекает меня больше всех остальных.
«Интересно, какое же качество привлекает его?» Она едва удержалась от вопроса.
— В любом случае, — холодно заметила она, — нищим выбирать не приходится.
— Совершенно верно, Милая. — Казалось, его искренне позабавило, что он ощутил на себе ее коготки. — Абсолютно правильно. Но очень уж резко и категорично.
— Весьма сожалею. — Ей стало неловко. — Надеюсь, вы понимаете, что я имела в виду нас обоих.
— Я польщен, что вы объединяете нас в чем-то, — успокоил он ее, и она почувствовала себя уязвленной.
— А вы не собираетесь снять маску? — спросила она.
Он молча снял ее. Она вдруг поняла, что без маски его глаза лишились своего блеска и казались усталыми и, пожалуй, разочарованными.
«Хорошо, что ни один из нас не питает никаких иллюзий», — подумала Хилма. И в этот момент он произнес:
— Дело нашего друга-шантажиста завершено. У полиции вряд ли будет повод интересоваться нами.
— Думаю, что не будет, — согласилась Хилма и вздохнула. — Все это было ужасно.
— Что именно? Вы имеете в виду все, что произошло?
— О, нет! — Она вдруг поняла, что совсем не это имеет в виду. — Нет, я подумала о той несчастной женщине, которая была в отчаянии, наверное, гораздо большем, чем я. Она не ошиблась этажом, но ее проблема не решилась, и ей пришлось пройти все до конца, вплоть до убийства.
— Я думаю, вы не могли бы дойти до убийства этого человека.
— Конечно, нет. Возможно, потому, что моя жизнь не настолько зависела от него. Если бы даже все разрушилось, я потеряла бы Роджера и не состоялось мое замужество... Но представьте себе, если бы я безумно любила Роджера... — Она замолчала и задумчиво уставилась в темноту.
— Вы хотите сказать... — его голос звучал насмешливо, — что в этом случае дело приняло бы более серьезный оборот?
— Ну, в общем-то... — Она попыталась засмеяться, но тут же поняла, что ее загнали в угол.
— Потому что в этом случае, — мрачно проговорил он, — вы изменяете своим убеждениям, которые так уверенно и решительно отстаивали.
— Вы тоже их поддерживали и разделяли, — быстро напомнила она.
— Разумеется. Именно поэтому я и уловил некоторое ваше отступление от них.
— Это вовсе не отступление. — Она вздохнула. — Я просто сказала, не подумав.
Он улыбнулся.
— Знаете, Милая, — он сокрушенно покачал головой, — главная наша с вами беда в том, что мы не законченные эгоисты или меркантилисты, называйте, как хотите. В нас, к сожалению, сохранилось чуточку романтики, и она-то нас постоянно и подводит.
— Когда я выйду замуж за Роджера, у нее не будет случая подвести меня, — убежденно сказала Хилма.