— Удовольствие, — подчеркнуто ответила она, — которому разумнее не предаваться.
И снова внезапный протест в его глазах, который тут же сменился принятием этого факта.
— Как вам будет угодно. — Он слегка поклонился.
Она хотела резко возразить, что ей это вовсе не угодно и он это прекрасно знает, только что же можно сделать?
Но она ничего не сказала. Потому что это привело бы к неприятному разговору, который Бог знает чем бы кончился. Самым правильным в эту минуту было сохранить выдержку и спокойствие и принять без каких-либо бурных эмоций неизбежность того, что человек в этом мире не может получить всего, что он хочет.
— Я думаю, — она посмотрела на него, — что скажу вам сейчас «до свидания» и останусь здесь еще немного, а вы уйдете.
— Но вы сказали, что вам надо идти, — ласково улыбнулся он, восхищаясь ее мужеством. — Я не тороплюсь. Давайте попрощаемся здесь, как вы предлагаете, но уйдете вы, а я останусь.
Она решила, что он просто все осложняет, и нетерпеливо пожала плечами.
— Ладно. — Поднявшись со скамьи, она протянула ему руку.
— До свидания, Милая. Это было замечательно. — Склонив голову, он поцеловал ей сначала одну, потом другую руку.
Как ей хотелось его поцеловать! Она с невероятным усилием удерживала себя, понимая, что не должна этого делать. Разрыв состоялся, и было бы просто безумием не видеть его.
— Прощайте, — мягко проговорила Хилма в свою очередь. — Я... я надеюсь, что вы будете очень счастливы.
— Надеюсь, что вы тоже, дорогая.
Она высвободила свои руки и отвернулась от него, даже не успев осознать, что делает. И вот она уже шла по дорожке...
Только теперь она поняла, почему он настоял на том, чтобы ушла она, а он остался. Вовсе не для того, чтобы все осложнить, как она подумала, а чтобы ей было легче. Потому что легче идти, то есть что-то делать, чем сидеть смотреть, как из твоей жизни уходит дорогой тебе человек и ничего не предпринимать, чтобы вернуть его... «Я тоже смогла бы так», — уверенно сказала себе Хилма. Однако была рада, что не на ее долю выпало это горькое бездействие.
Глава 6
Хилма взяла себя в руки задолго до того, как вернулась домой. Она даже сама себе удивилась: как это она могла так распуститься. Ведь она давно все решила, чего она хочет, и у нее не было в этом никаких сомнений и колебаний. По крайней мере, в последние годы.
Роджер был не единственным мужчиной, который хотел на ней жениться, но она выбрала его. Он был в высшей степени завидный жених. И ей даже не надо было перечислять все преимущества брака с ним. Они были очевидны.
Богатый, преданный, любящий ее, и вообще во всех отношениях достойный человек. О таком муже можно было только мечтать. «И я привязана к нему, — твердо и уверенно сказала себе Хилма, ничуть не покривив при этом душой. — Я отношусь к нему с разумной привязанностью, которая создает прочную основу для брака. Я прекрасно понимаю, чего мне не хватает. — Она старалась быть абсолютно честной с собой, она всегда гордилась своим умением смотреть правде в глаза. — Мне только не хватает в Роджере этой прелестной, веселой, неразумной романтики, о которой мечтаешь в девичестве. Ну и что? Это ведь не самое главнее... И вовсе не следует обольщаться, будто такое романтическое чувство часто встречается в жизни. А если и встречается, перевешивает ли оно все прочие преимущества «разумного» брака? Конечно, жаль, но, увы, это так, — размышляла Хилма с грустью. — Одним из преимуществ... или недостатков трезвого взгляда на жизнь и является невозможность обманывать себя, будто удовольствие от риска никогда не знать, что будет с тобой завтра, лучше ощущения комфорта и твердой почвы под ногами», — уверенно сказала себе Хилма.
И, сворачивая к воротам достаточно жалкого на вид дома, где теперь она жила с родителями, Хилма была довольна, как разумно и здраво она рассуждает о преимуществах ее брака с Роджером.
— Это ты, Хилма, дорогая? — окликнула ее мать из гостиной. — Нас пришла навестить тетя Мэри.
Оживленный голос миссис Арнолл создавал впечатление, что визит тети Мэри — радостное событие в их доме. На деле он был всего лишь нежданным. Тетя Мэри была двоюродной бабушкой Хилмы, старой дамой устрашающего вида и крайне нелюбезного характера. Ее любимой фразой была: «Я всегда ставлю в известность своих родственников, что мой дорогой покойный муж оставил мне только пожизненный доход со своего капитала, который после моей смерти весь пойдет на благотворительные дела. Я говорю им это для того, чтобы у них не было причин желать моей смерти».
Ей, по-видимому, никогда не приходило в голову, что у ее родных могут быть и другие, и даже более веские причины для таких нехороших мыслей.
Однако было известно, что к своей внучатой племяннице она иногда бывала благосклонна.
Так что, когда Хилма вошла в комнату, ей был подарен не только заинтересованный взгляд, но и ледяная улыбка.
— Как поживаешь, Хилма? Господи, дитя, как у тебя горит лицо! Сразу видно, что ты была со своим возлюбленным, — несколько неудачно начала разговор тетя Мэри.
Миссис Арнолл смущенно кашлянула, но Хилма рассмеялась и наклонилась поцеловать подставленную для этой цели щеку тети Мэри.
— Я не очень хорошо себя чувствую, — отрезала тетя Мэри. — Я бы даже сказала, что чувствую себя плохо. Только я не трещу об этом, как делают многие, и поэтому никто не обращает на это внимания. А ты выросла с тех пор, как я видела тебя в последний раз.
Хилма понимала, что бессмысленно обращать ее внимание на то, что в двадцать пять лет это маловероятно, и поэтому только сказала:
— Наверное, это потому, что сегодня я на высоких каблуках.
Тетя Мэри поглядела на каблуки.
— Возможно. Они действительно до нелепости высокие.
— Хилма, у тети Мэри есть для тебя очень приятные новости, — радостно сказала мать.
— Спасибо, Сесили, — резко оборвала ее тетя Мэри. — Я. вполне могу сама сказать, без твоей помощи.
Миссис Арнолл поджала губы и замолчала.
— Так ты скоро выходишь замуж? — Тетя Мэри перевела свои на редкость блестящие глаза на Хилму.
— Надеюсь, — согласилась Хилма.
— Что значит надеешься? Он что, не хочет жениться на тебе?
— Хочет, хочет, — засмеялась Хилма. — Я просто хотела сказать, что мы еще не назначили день свадьбы.
— Что ж, пора бы и назначить, — скачала тетя Мэри. — Слишком долгие помолвки гак же опасны, как и слишком короткие. Люди становятся беспокойными. Ну, во всяком случае, я говорила с твоей матерью о приданом. Они с отцом, конечно, не многое могут сделать, чтобы ты пришла к мужу прилично одетая. Так что я собираюсь позаботиться об этом.
— Тетя Мэри! — Хилма разрывалась между удивлением по поводу необычной дурости и раздражением из-за оскорбительного способа ее выражения. — Я... не знаю, что и сказать.
— Ничего и не надо говорить за исключением «спасибо». Я — женщина небогатая, кривила душой тетя Мэри. — Но я готова дать чек на пятьсот фунтов. На эти деньги ты сможешь купить себе все необходимое.
— Необходимое? Тетя Мэри, да за целое состояние! Я...
— Ничего подобного, — возразила тетя Мэри, наслаждаясь моментом, — но этого должно хватить.
— Вы потрясающе щедры, тетя Мэри. Я никогда не смогу отблагодарить вас как следует, — очень серьезно проговорила Хилма.
— Ну-у... — Кажется, впервые в жизни тетя Мэри не стала оспаривать чужое мнение. — Я не хочу сказать, что сделала бы это в любом случае. Но могу заверить тебя, Хилма, что я очень довольна твоим выбором.
Хилма улыбнулась, несколько удивленная, что тетя Мэри так довольна этим. Одна старая дама была не склонна оставить свои слова без объяснений и продолжала:
— Это то, что я называю разумным браком. Ты, Хилма, в своем роде очень хорошенькая девушка, и я могу предположить, что много молодых глупцов нашептывали тебе всякую чепуху. Но я рада, что ты не поддалась этому, а выбрала солидного человека с хорошим положением, такого, который сможет достойно обеспечить твою жизнь. Я приветствую здравый смысл и с удовольствием выкажу свое одобрение таким образом. Я ничего не дала бы тебе, если бы ты выходила замуж за нищего шалопая только потому, что он похож на модного певца.