— Я все ещё не понимаю, — рассеянно произнёс Димка. — Гипноз?
Тимофей закатил глаза, призвал силу, и уже через миг перед друзьями сидела Долмацкая. Стас и Димка ошарашенно переглянулись, а Зверев принял прежний облик.
— Моя новая способность, — поделился он. — Но только не трезвоньте о ней на всю деревню.
— Очуметь! — выдохнул Димка. — И когда ты собирался нам рассказать?!
— Погоди, — прервал его Стас. — Ты превратился в Серафиму и поговорил с Платоном? Как ты уговорил его на… Такое! Он был болен?
— Я даже не был уверен, что моя речь подействует. Изобразил печальную и отчаянную Симу, под конец даже слезу пустил. Может, я чем-то и спалился, но в пылу ссоры Долмацкий ничего не заметил. Так, ладно. Надо написать ответ…
— Запиши голосовое, — посоветовал Стас.
Тимофей подозрительно покосился на двух улыбающихся друзей, но все-таки зажал иконку микрофона.
— Сим, я бы правда тебе сказал, — осторожно начал Зверев, не сводя глаз со Стаса и Димки, которые ещё и начали перешептываться. — Понимаешь, я только встал, все такое. Просто я научился менять внешность и воспользовался случаем, понимаешь? Превратился в тебя, сходил к твоему отцу и наладил контакт. Собственно, всё…
И тут уже Димка подал голос.
— Передавай от нас привет Климу! Не зря же старался наш купидон, своей шкурой рисковал ради вашего счастья! Я хочу быть другом жениха на вашей свадьбе!
— И я тоже! — подхватил Стас. — Мы очень за вас рады, но не оставляйте нас без приглашений!
— О боже… — Тимофей стыдливо прикрыл глаза ладонью, но затем оживился. — В общем, если у вас все наладилось, то я… Мы вас от всей души поздравляем. Как приедем, я обязательно стрясу с вас оплату своих услуг.
И отправил. Парни переглянулись и засмеялись, все трое. Хорошо, когда проблемы постепенно решаются.
Вскоре Стас собрался на тренировку, а Димка решил сходить с ним. Оба предлагали пойти и Тимофею, но Зверев решительно помотал головой и направился к кофемашине, на ходу потянувшись к одному из ящиков, где лежало сладкое.
— Дылда, а наш хозяин снежной горы меру знает? Я за него беспокоюсь, это уже шестая кружка по счету.
— Он ещё далёк от смертельной дозы. Уж лучше беспокоиться о том, что он может лопнуть.
Тимофей отвёл руку и возмущённо повернулся к друзьям, намереваясь сказать им пару ласковых, но те уже выскочили за дверь. Зверев насупился и посмотрел на кружку, в которой уже был заварен кофе.
— Ничего они не понимают, золото мое, — буркнул он, двинувшись в зал с чашкой в руках и развевающимся за спиной пледом. — Как бы мы без тебя жили?
Тимофей решил снова попрактиковаться со сменой огня. Время было, да и жутко хотелось хоть как-то отогнать мороз. Но получалось трудно - Зверев постоянно шевелился, не в силах усидеть на месте, и то и дело поглядывал на руку. Огонь либо срывался мелкими желтыми искрами, либо вспыхивал зеленым. Тимофей понимал, что в целом он на этот фокус способен. Но разве только в опасной обстановке?!
Когда на его руке спустя полчаса все-таки загорелся маленький желто-рыжий шар, в дверь постучали. Зверев подпрыгнул, а огонь в его руке загорелся зеленым. Парень чертыхнулся и погасил пламя, инстинктивно замахав рукой.
Стук повторился, и он крикнул:
— Уже иду!
Тимофей поднялся и открыл дверь, тут же смотря на гостя. Но при виде неё все слова застряли в горле, а наружу вырвался лишь удивленный возглас:
— Мам?
Ангелина смущённо улыбнулась.
— Привет, Тим. Можно я войду?
— Да, конечно, — рассеянно ответил парень, пропуская мать внутрь.
Ангелина вошла и сняла пальто, по капюшону и рукавам обделанное песцовым мехом. Белые волосы распустились по плечам, и Тимофей, опомнившись, закрыл дверь и пошёл следом. Приход матери его немало поразил.
— Зачем ты здесь? — спросил Зверев.
Ангелина вздохнула и села на диван, и Тимофей с удовольствием повторил её действия. Женщина посмотрела на плед, а затем снова вздохнула.
— Я хотела попрощаться.
Тимофей ошарашенно моргнул. Ангелина помолчала.
— Я возвращаюсь в Клыково.
В доме повисла гробовая тишина, прерываемая лишь треском в камине. Тимофей поджал губы и укутался в плед почти с головой.
— И как я должен на это реагировать? — сдержанно осведомился он. — Даже если б ты уехала без предупреждения, вряд ли бы я это заметил. Ты и так скрывалась от меня все это время.
— Я хочу наладить наши отношения, правда, — с горечью проговорила Ангелина. — Не хочу, чтобы они обрывались…
— И тем не менее прикладываешь для этого максимум усилий, — Тимофей прищурился, но затем выдохнул и прикрыл глаза. — Прости. Я тоже веду себя неподобающе. А с чего ещё ты решила поговорить? Это ведь не просто прощание?
Ангелина слабо улыбнулась.
— Каз рассказал мне про твой трюк, — увидев вытянувшееся лицо Тимофея, женщина хмыкнула. — Не бойся, Платон по-прежнему не знает. Все же, конкретно его ваш разговор будто оглушил, и после него он весь вечер ходил с пустым взглядом. Там дальше ещё и Каз немного надавил, и наутро, когда выяснилось, что Серафима улетела… Платон пусть и ходит мрачный и вечно наготове, но насчёт Клима решил все-таки подумать.
Тимофей молчал. Так значит, Каз все-таки знал! Ещё и с родителями поговорил?!
Ангелина улыбнулась.
— Каз умеет располагать к себе людей. Только эту черту он не всегда показывает. Ещё он просил передать тебе, что теперь ты его должник.
Да уж, должник. Это точно. Тимофей взглянул на мать и почувствовал, как в горле образуется жесткий ком.
— Ты снова меня бросаешь? — тихо проговорил он.
Ангелина погрустнела и покачала головой.
— Так надо, Тим. В Клыково есть настоящий Змееносец и ещё одна марионетка, которую надо найти. Королевский Зодиак не может заниматься этим, но я вполне способна. К тому же, Платон не может сидеть на месте, зная, что его дочь без присмотра, а сам уехать не может в связи со Стасом. Я пригляжу за его дочерью.
Тимофей печально улыбнулся.
— А я для тебя пустое место?
— Не говори так! — горячо воскликнула Ангелина. — Ты мой сын, и я люблю тебя. Ты для меня дороже всех.
Тимофей судорожно вздохнул. Он устал от этого. Когда ему кажется, что он способен двигаться дальше, Ангелина появляется и доказывает обратное - наружу просятся все чувства, которые Тимофей упрямо давил внутри себя и топтал. И черт побери, он не может заставить себя их погасить по щелчку пальцев.
— Почему тебе так трудно просто извиниться?
Ангелина вздрогнула.
— Извиниться? — переспросила она.
Тимофей поднял на неё взгляд, надеясь, что в глазах не стояли предательские слёзы. Но по побледневшему лицу матери он понял, что это не так.
— Да, — все так же тихо сказал он. — Я жду этого всю свою жизнь. Но ты в ответ все время говоришь что-то вроде: «не могу сказать», «может, объясню потом». Все твои извинения идут вместе с «но ты не поймёшь». Я простил тебя ещё тогда, стоя у твоей могилы. Но это твое возвращение…
— Тим…
— Ты хоть знаешь, что я пережил? — Тимофей сорвался на крик. — Я подвергся гонениям в академии. Был в мире Дракона, где мне пророчат великую судьбу генерала. Меня не раз пытались убить… Все это время я хотел с тобой поговорить. Ходил на кладбище. И что? Разговаривал с камнем! Да ты хоть понимаешь, как мне было тяжело?!
Ангелина поднялась с места и обхватила себя руками за плечи.
— Прости меня.
Тимофей осекся. Зверева продолжила:
— Меня не было рядом, когда ты во мне нуждался, — продолжала женщина, и её голос предательски дрожал. — Никогда. С раннего детства ты был предоставлен сам себе, и это тоже моя вина. Я не уберегала тебя от опасностей, обделила материнской любовью. Это все на моей совести. Я… — Ангелина тряхнула головой и отвернулась. — Я была просто никчемной матерью. Но… Я все ещё продолжаю надеяться, что мы с тобой сможем наверстать упущенное. Я готова рассказать тебе обо всём, если пожелаешь. Не стану обещать, что изменюсь, но постараюсь впредь не причинять тебе боль. Ещё раз… Прости.