Уже несколько раз я порывалась попросить у мэры Алуры еще одно на смену, но каждый раз что-то мешало.
Но сегодня я точно для себя решила поговорить с ней. Тем более что проблема одежды была не самой серьезной – приближались женские дни, а значит, нужно было найти еще один комплект исподнего или хотя бы тряпочки на смену.
Одевшись, я уже привычными ходами для слуг спустилась на нижние этажи, минуя господское крыло.
Почти каждый день у меня мелькали мысли найти принца и просить помиловать меня и отпустить. Мысли мелькали, но я тут же прогоняла их.
Даже мытье нужников было меньшим унижением, чем вот так умолять.
Принц бы смотрел на меня, на его губах плясала холодная усмешка, а взгляд мертвенно-синих глаз не выражал бы ничего, кроме презрения к кочевнице.
Я вспомнила его снисходительное «Танцуй» и передернулась.
Я много раз танцевала для развлечения публики, наверное, не расклеилась бы станцевать и для Ричарда.
Но Агве всегда учила, что танец должен идти от сердца, иначе это и не танец вовсе, а просто движение тела. Предав искусство единожды, уже никогда не сумеешь танцевать как раньше.
Мое же сердце будто останавливалось рядом с принцем. Мне претило делать этому надменному хлыщу одолжение…
* * *
В крыле для слуг царила суета. Все куда-то бежали, торопились, одна поломойка едва не столкнулась со мной, когда я вышла в коридор, и не снесла меня с полными ведрами воды.
– Смотри, куда прешь, кочевая, – крикнула она и побежала дальше.
Я растерянно оглянулась.
За неделю такое было впервые, обычно мэра Алура всех держала в строгости, но сейчас…
– Вот ты где… – донесся до меня ее голос. – Ну иди сюда. Кочевая! Эмма, я тебе говорю!
Я обернулась и увидела мэру.
Ей было около шестидесяти, сухая, с прямой спиной и твердым взглядом. За время, проведенное в замке, я выяснила, что Алура всегда поджимала губы, когда была чем-то недовольна, и по степени сжатости становилось понятно, насколько все плохо.
Сейчас ее рот напоминал узкую щель, а полосок губ и вовсе не получалось разглядеть. Они побелели от напряжения.
Я подошла ближе и остановилась.
Всю неделю, в отличие от всех местных служанок, перед ней я не кланялась, но отсутствие женских салфеток вынуждало идти на сделку с собственной гордостью. И, пересилив себя, я сделала подобие приседа…
– Что ты прыгаешь лягушкой? – не поняла мэра моего маневра. – Ну-ка, выпрямись. Да стой же ровно!
Она подошла ко мне и сухой рукой взяла за подбородок. Принялась вертеть из стороны в сторону, пристально разглядывая.
– Тебя же доктор осматривал?
Я рассеянно кивнула.
– Зубы покажи!
Тут мне приказывать было не нужно, и я оскалилась.
– Так, отлично! Вторая есть, – будто бы с облегчением выдохнула она. – Кто бы знал, насколько невозможно найти в замке срочную замену.
– Что-то случилось? – робко спросила я.
– Да! – почти рявкнула на меня мэра. – Две прислужницы Таисии, невесты нашего принца… О боги! Меня казнят…
Мэра аж задохнулась.
Я же навострила уши.
– Наблудили они, – понизила она голос до шепота. – Дворцовый врач у них шлюшью болезнь обнаружил. Сифилис. Срочно нужна замена, пока это не дошло до леди Таисии.
– И вы выбрали меня? – не поверила я.
– Временно. Подведешь – и год из нужников не выйдешь. Ночевать там будешь! – пригрозила мэра.
Быстро сообразив, что это мой шанс, я закивала.
– А можно мне платье еще одно? И… – Тут я запнулась и понизила голос: – И салфетки на женские дела.
– Что ты там бормочешь? – не расслышала Алура. – Какие еще конфетки? Бегом в господское крыло. Там уборки немерено.
Она буквально развернула меня и подтолкнула проваливать восвояси, а сама тут же отвлеклась на остальную прислугу.
– Что стоите, шельмы блудливые? Все на осмотр сегодня! Всех к дохтуру! Заразу в замке разводить не позволю!
Голос Алуры остался где-то позади, когда, вооружившись ведром и тряпками, я направилась в господское крыло.
Где покои будущей королевы Таисии, я узнала еще в первый день тут. Шуша показала, пока вела меня к принцу.
Двустворчатые двери с золотистым узором было сложно не запомнить, а еще странный запах благовоний, который буквально витал в коридоре подле ее покоев.
Когда я спросила у Шуши, чем пахнет, она лишь отмахнулась, сказав, что я сумасшедшая кочевница, которой все чудится.
Но вот я опять стояла возле этих дверей и отчетливо ощущала запах. Вроде бы смутно знакомый, не сказать, что приятный, но совершенно точно присутствующий.