— Погодите. Можете считать меня бюрократом, кем угодно, но давайте сразу выясним взаимоотношения. Заявляю решительно: по квартирным вопросам не принимаю. В пятницу — милости просим.
— Я два месяца не могу к вам попасть! — раздраженно крикнула молодая женщина с бледным усталым лицом, в простеньком платье.
— Возможно, — спокойно согласился Гу-кан. — Дела и выезды дважды срывали мне приемный день. Принимали мои заместители.
— А я хочу к вам!
— Нэла, — обратился Гукан к секретарше, — была эта гражданка на приемах?
— Была.
— Запишите ее на пятницу первой в очередь. — И приветливо сказал женщине: — Жду вас ровно в девять.
Посетительница растерялась. Председатель отлично знал таких вот сердитых, которые приходят с явным намерением покричать, поскандалить, и умел успокоить или хотя бы умерить их воинственный пыл.
Женщина теперь не отходила от Нэлы, чтоб та не забыла записать ее первой.
— Вы, товарищ майор, насчет дороги? — Лицо Гукана мгновенно посуровело, глаза стали колючими и смотрели не на майора, а поверх его головы, как бы разыскивая кого-то. — Дорогу мимо школы-интерната закрываем. Вы хотите, чтоб дети глотали пыль и газы от ваших машин? Не выйдет! Вам дали проезд — приведите его в порядок.
— Мост.
Гукан раздраженно обратился к присутствующим:
— Мост через канаву — коза перескочит. Проблема, видите ли! Что же мне, детей послать, чтоб построили этот мост? Постыдились бы говорить. Такая часть!..
Кто-то рассмеялся.
Гукан круто повернулся к следующему посетителю — человеку интеллигентного вида, в очках.
— Вы?
— Я, собственно говоря, тоже…
— В пятницу. У вас что? — Я насчет парка…,
— К Кушнеру. Пусть подготовит предложения.
Гукан поискал глазами посетителя, у которого могло быть дело, не вызывающее сомнений в его важности.
Взгляд остановился на совсем молодом человеке, почти юноше, модно одетом: светлый костюм, коричневая рубашка, узенький галстук. Он стоял в стороне, слушал, и в глазах его, чуть близоруких, прищуренных, светилась ироническая усмешка.
У таких, которые не лезут вперед, не заглядывают льстиво в глаза и даже не очень добиваются приема, у них-то и бывают интересные дела.
— А вы, товарищ? — через головы обратился к нему Гукан.
— Я? — показал на себя пальцем юноша и как будто удивился. — Я хочу предложить новую планировку микрорайона. На Выселках. — И он поднял рулон ватманской бумаги.
— О! — обрадовался Гукан. — С этого мы и начнем! Потому что на сегодняшний день это главное. Прошу вас.
И посетители молча расступились, разомкнув кольцо вокруг председателя и давая дорогу к двери кабинета молодому архитектору.
В приемной было уже душно. А в кабинете чудесный влажный холодок: закроешь за собой дверь и словно попадаешь в другую страну. Окна выходили на север, на тихую улицу. Гукан кивнул на длинный стол:
— Тут и раскладывайте свои чертежи. Вместо кнопок вот вам. — Он поднял один из массивных подшипников, которые горкой лежали на краю стола.
Гукан повесил на вешалку кепку, заглянул в настольный календарь — какие дела ждут его сегодня. Потом подошел к открытому окну и залюбовался каштанами. С тех самых пор, как зажглись белые свечки цветов, он с любопытством следил, как завязывались, развивались и как теперь растут плоды каштана, маленькие, еще зеленые, с едва заметной насечкой. Семен Парфенович смотрел на них по нескольку раз на день. Это давало отдых нервам, хорошо действовало на настроение.
Но, разглядывая каштан, он вдруг почувствовал какую-то тревогу. Отчего?!
Словно испугавшись, что эту тревогу может заметить посторонний человек, председатель быстро обернулся.
— Ну, что у вас?
— Вот здесь…
— Не надо объяснять. Я сам… Я, молодой человек, зубы съел на этих планировках. Так… Так… Это у вас что?
— Сад для детей. Со всем комплексом…
— Так… Любопытно. Любопытно…
Он перешел ко второму листу, к третьему. Проект ему нравился. Планировка микрорайона, архитектура его не похожи были на все, что ему показывали до сих пор. Обком и горком поставили задачу сделать микрорайон самым красивым в городе, самым современным по архитектурному решению, и несколько бескрылых проектов уже было отклонено. А в этом, пожалуй, что-то есть. Гукан подошел к столику, на котором стояли телефонные аппараты, позвонил главному архитектору города Гамбиц-кому, потом своему заместителю Кушнеру, занимавшемуся вопросами строительства. Попросил их зайти. Кладя трубку, спросил:
— Как ваша фамилия? Кто вы?