— Катка нынче, видно, не дождаться, Бр-р, — съежился Славик и поднял воротник своего легкого короткого пальто.
Снег, выпавший неделю назад, таял. Было сыро, скользко и холодно. Тарас, в кожаной куртке на меху, в галошах, шагал широко, уверенно. Славик над галошами смеялся — старомодно! — и в длинноносых туфлях скользил на талом снегу, перепрыгивая лужи, ругал никудышную зиму. И вдруг ляпнул неожиданно не только для Тараса, но, очень может быть, и для себя самого:
— В тебя по уши втрескалась одна дура. Тарас промолчал, только недоверчиво глянул на него.
— Не веришь? Даже не интересуешься кто? Моя сестра. Ира.
— Она уполномочила тебя сообщить мне об этом?
— Ну что ты! — засмеялся Славик. — Я прочитал ее дневник.
— Красиво, нечего сказать!
— А ты не прочитал бы дневника сестры, если бы он подался тебе на глаза? Терпеть не могу притворства. А я читал. Интересно! Как роман. Тебя она превозносит! Культ Гончарова.
Тарас понял, что на этот раз Славик говорит правду. Он и сам кое-что замечал. Но зачем Славик заговорил о сестре именно сейчас?
Оставив без ответа тираду Славика, Тарас спросил:
— Скажи лучше, что у тебя там с Нинкой? Славик поскользнулся, обругал городские
власти и дворников, которые не чистят тротуаров. Это помогло ему справиться с замешательством.
— Что у тебя с Машей, то у меня с ней. Ходим в кино. Вот и сегодня пойдем. Почему зто тебя интересует?
— Хлопцы не верят, что у тебя это серьезно.
— О, великие моралисты! Вам хотелось бы, чтоб я, сходив два раза в кино, тут же женился? А сами-то вы не слишком торопитесь с этим делом. Философ наш очкастый три года Зою за нос водит, учебой отговаривается… — Славик зло и громко выругался. — Надоели вы мне как горькая редька! Все! Автоматы!..
Тарас давно уже научился не обращать внимания на болтовню Славика, но эти слова его обидели. Сколько они возятся с ним, сколько ему прощают, а он вот какого мнения о бригаде.
«Секретарь парткома был прав, не будет из него толку, придется распрощаться». Однако Тарас вздохнул с огорчением, все-таки жаль было этого шалопая..
31
Маша удивилась, когда выяснилось, что билетов только два.
— Как? Ты не взял для Зоси?
Тарас отчаянно смутился, И Зося тоже.
— Ну что ты! Я совсем не хочу вам мешать.
— Чем ты можешь помешать, скажи, пожалуйста?
Маша говорила из прихожей, куда вышла переодеться.
Зося сидела на диване в привычной позе, поджав ноги, укрыв их теплым платком. В квартире было даже жарко, но ее все еще не оставляло нервное ощущение, что ноги стынут; так у калеки болит ампутированная нога.
До прихода Тараса они что-то кроили, и по дивану были разбросаны зеленые и красные лоскутки. Точно цветы. Зося собирала их и связывала вместе.
Маша вбежала в комнату с распущенной косой. Стала причесываться перед зеркалом. Тарас залюбовался ее волосами. Зося смотрела на него, улыбаясь, как старшая сестра. Словами он, верно, ничего не сумел бы объяснить, но взглядом, глазами просил у Зоси прощения, говорил: не думайте обо мне дурно, просто мне хочется… необходимо побыть с ней вдвоем.
Зося поняла. Но тут же где-то в самом дальнем уголке сердца шевельнулась зависть. И это чувство она позабыла, не испытывала его уже много лет. А потому испуганно прогнала прочь, пускай эта зависть и добрая. Разве имеет она право завидовать? Они молодые, счастливые, у них совсем другая жизнь…
Зося любила Машиных друзей. Они были разные, но все отзывчивые и добрые. А лучшим лекарством для ее душевных ран была доброта. Она рассеивала остатки ее недоверия к людям и жизни. Тарас же занял в ее сердце^ в мыслях особое место. Еще в ссылке она иной раз думала, что, может быть, если б ей тогда удалось найти и приютить мальчика, судьба ее сложилась бы совсем иначе. Да, если б она разыскала его тогда, они бы стали братом и сестрой на всю жизнь…
Подкрашивая губы, Маша подтрунивала над Тарасом:
— Тугодум ты, Тарас. И вообще медведь Я удивляюсь… Вырос в городе, в такой интеллигентной семье. Посмотрел бы, где росла я! — но сказала она это не жалуясь, а с гордостью: росла в беде, а выросла вот какая, полюбуйтесь!
Зося пошутила:
— Да. Трудно поверить, что ты не барское дитя. Если б я не видела твою маму…
— Моя мама. — Маша вздохнула. И вдруг отбросила тюбик на подоконник, краем платка вытерла краску с губ. Подбежала к Зосе, обняла, поцеловала в щеку:
— Прости. И не скучай без нас. В фойе Тарас с Машей нос к носу столкнулись со Славиком. Рядом с ним стояла Нина.
Славик нарочно купил билеты не в центральный кинотеатр, а в этот новый, в Зали-нейном районе, где почти исключалась встреча со знакомыми. И вдруг — на тебе. Да с кем! Он готов был сбежать куда угодно, увидев их. Но спрятаться некуда.