— Почему? Мне очень нравится твоё имя.
— Долгое время оно напоминало мне о моей матери, которая бросила меня у пожарной станции. Она оставила записку, в которой просила позаботиться обо мне и написала моё имя. А фамилию я получил от пожарного, который меня нашёл.
— Наверняка у неё были причины на то, чтобы оставить тебя. Она дала тебе имя, а это много значит, — сочувствующе произносит Селеста. Она нежно касается моей щеки своими пальцами, и я закрываю глаза. Я снова вспоминаю все те приёмные семьи, через которые мне пришлось пройти. Побои, запах алкоголя, постоянный страх за свою жизнь и единственное желание: бежать. И я бежал, снова и снова, пока не встретил таких же как я. Пока не нашёл себе новую семью, братьев, с которыми нас объединяло гораздо больше, чем кровь. Кайл и Джошуа знали, через, что я прошёл, они понимали меня. Мы защищали друг друга и, когда мы были вместе, наша жизнь казалась чуточку терпимее. А потом я встретил Бри, и решил, что моя жизнь может стать ещё лучше, ведь теперь в ней появилось настоящее солнышко. И всё равно, обретя счастье, я продолжал думать о своей матери, представлял, как она выглядит, чем занимается. А порой фантазировал о том, как сложилась бы моя жизнь, если бы она не оставила меня. Я злился на неё и скучал по ней, хотя и не должен был.
— Знаешь, порой именно это злит меня больше всего. Она дала мне имя, но даже не попыталась сделать что-то, чтобы оставить меня. Именно поэтому я когда-то завидовал Кайлу. Когда Ингрид нашла его и усыновила, я так злился на него. Ингрид даже не была ему матерью, но она сделала всё ради него, терпела его выходки, приняла его, когда тот вернулся после своих блужданий. Совершенно посторонний человек, привёл с улицы не просто какого-то ребёнка, а подростка с характером. Почему она нашла в себе силы сделать это. А моя мать, родной человек, оставила меня на улице? Для меня это долгое время было не ясно. Да и сейчас я не могу найти ответ на этот вопрос. Просто сейчас мне плевать. Я смирился с этой болью и обидой. А Ингрид умудрилась стать матерью не только Кайлу, но и нам с Джошем. Да она не могла усыновить ещё и нас, тогда у неё едва хватало денег на двоих детей. Но она всегда помогала нам, пекла торты на наши дни рождения, дарила подарки, покупала одежду и водила нас к врачу, когда мы заболевали. Мы нередко ночевали у неё, и она всегда была рада нам. С её появлением я реже стал мучать себя вопросами о своей матери.
— Ингрид очень хорошая.
— Да, если бы не она, то я бы мог стать тем ещё засранцем.
— Я бы не сказала, что сейчас ты сущий ангел, — посмеивается Селеста.
— Разве? А как же мой нимб над головой? Ты его не видишь? — насмешливо отвечаю я, на что Селеста хмурится и принимается что-то искать у меня на голове.
— Боюсь, что мне придётся тебя разочаровать, но здесь только маленькие рожки, как у чертёнка, — говорит она и хохочет, как ребёнок.
Я хватаю девушку за талию и опрокидываю на диван. Нависаю над ней и начинаю щекотать. Она смеётся ещё громче и пытается оттолкнуть меня, но я не сдаюсь.
— Чертёнок, говоришь? Ну, я тебе сейчас покажу, какой я чёрт.
— Не надо, пожалуйста, — говорит она в перерывах между приступами смеха.
— И не проси пощады, детка. Я же дьявол воплоти.
Хватаю её за руки и сцепляю их у неё над головой. Она как-то мигом затихает и взирает на меня из полуопущенных ресниц. Медленно я склоняюсь к ней, а потом нежно касаюсь губами мочки её уха. Целую шею, подбородок, уголок губ, но не сами губы.
— Будешь меня мучать? — тихо спрашивает она.
— Таков мой план, — так же тихо отвечаю я, глядя ей в глаза. Свободной рукой я глажу её тело, провожу по каждому изгибу, забираюсь под тонкую майку и касаюсь её живота. Селеста вздрагивает, когда я касаюсь кромки её трусиков. Я просовываю руку ниже и чувствую влагу, она уже сильно возбудилась. Девушка тихонько стонет, когда я проникаю в неё одним пальцем. Я массирую её клитор, наслаждаясь звуками, которые она издаёт.
— Ты так и не поцелуешь меня? — спрашивает Селеста тихим шепотом.
— Детка, ну я же не садист, — улыбаюсь ей, а потом стягиваю с неё шёлковые трусики и спускаюсь ниже. Развожу её бёдра и наклоняюсь, целуя её изнывающее лоно. Селеста громко втягивает воздух, когда я провожу языком по её самым чувствительным местам. Она выгибается, и я хватаю её за бёдра, удерживая на месте. Чувствую, как она напрягается и затихает на какое-то мгновение. Вхожу в неё пальцами и беру клитор в рот, это действует, как спусковой крючок. Из губ Селесты вылетает громкий крик, и оргазм накрывает её с головой. Она извивается и стонет в моих руках, но я не сдаюсь и не отпускаю её. Я слизываю её соки, ласкаю каждый миллиметр её разгорячённого тела. И в этот момент действительно чувствую себя дьяволом. Опускаю её ноги и поднимаюсь к ней. Щёки Селесты раскраснелись, а волосы раскинулись по подушкам. Она смотрит на меня затуманенным взором и выглядит при этом, как настоящая богиня секса.