— А я помню, когда мы с отцом ездили в Гонг-Конг и ходили в ресторан местной кухни. И нам предложили жареных тараканов. Я вообще очень долго и упорно отказывалась, но отец сказал, что если я не попробую, то потом буду жалеть. У него вообще небольшой пунктик на еде. Приезжая в любую страну, он обязательно должен съесть их национальное блюдо. Ну, так вот, я и повелась на его уговоры. И, если честно, то жареный таракан не так плох.
— Ты сумасшедшая, — Рэй качает головой, не переставая улыбаться.
— Просто я люблю острые ощущения, — пожимаю плечами и начинаю скручивать свой блинчик. Макаю его в ягодное варенье и откусываю. Во рту сразу же взрывается фейерверк вкуса. — Это божественно. Я уверена, что это самый вкуснейший блинчик в моей жизни. Что нужно сделать, чтобы научиться готовить так же восхитительно. Признавайся, ты продал душу дьяволу?
— На самом деле всё достаточно просто, я какое-то время проработал в закусочной. Там я и подглядел все секреты кулинарии.
— Чего я ещё о тебе не знаю? — говорю с набитым ртом, и получается не слишком понятно.
— Да, больше ничего интересного.
— Не увиливай, в тебе всё интересно, каждая заурядная история с тобой теряет всю заурядность.
— Ты скажешь всё, что угодно, чтобы выудить из меня все тайны? Никогда не думала стать следователем? Из тебя вышел бы хороший коп. Ты умеешь добираться до сути.
— На самом деле, в детстве я очень хотела стать судьёй. Надевала на себя чёрную накидку и брала молоток для отбивания мяса.
Рэй смеётся, и я хохочу вместе с ним, вспоминая себя маленькую и глупенькую.
— Ладно, давай доедай, а мне нужно ехать на автодром. Ты же не забыла, что сегодня завершающая гонка сезона?
— Конечно нет, разве я могла?! Я ведь жду, как ты сегодня расплющишь того придурка, Иствуда. Он должен заплатить за прошлый раз.
— И он заплатит, вот увидишь.
— Мне стоит больших усилий, чтобы держать себя в руках. Каждый раз, когда я вспоминаю ту аварию, мне становится страшно. Не знаю, как другие могут спокойно наблюдать за этим. Но я действительно боюсь за тебя, Рэй. Что если ты пострадаешь?
— Не бойся, всё будет в порядке. Я не какой-нибудь новичок, я справлюсь с этим королём придурков, — он широко улыбается, явно пытаясь меня успокоить, но это не срабатывает. Каждую ночь, за секунду до того, как я засну, перед моими глазами встаёт картинка той аварии. Я снова чувствую запах гари и крови. Конечно, Рэй отделался лишь ушибами, синяками и ссадинами, но даже это выглядело страшно.
— Всё будет в порядке. Сегодня я выиграю и сделаю это для тебя, — он придвигается ко мне ближе, и мы соприкасаемся лбами. Его рука опускается на мой затылок, а потом он целует меня нежно и трепетно. И я обнимаю его, отвечая на поцелуй с большей страстью. Иногда рядом с ним я просто теряю всё самообладание. В такие моменты я превращаюсь в девочку-подростка, которая целуется впервые в жизни.
Позднее, когда Рэй уезжает на автодром, а я всё ещё валяюсь в кровати, у меня звонит мобильный. Беру телефон и вижу, что звонит отец. Мы вообще редко созваниваемся, у него всегда слишком мало времени на звонки. И если уж он решил позвонить, то случилось, что-то серьёзное.
— Привет, пап, — говорю я, принимая звонок.
— Привет, дорогая. Как у тебя дела? Всё хорошо? Я тебя не отвлекаю? — в голосе отца слышится волнение.
— Всё в порядке, а ты чего такой нервный?
— Нервный? Вовсе нет. Просто решил позвонить, узнать, как ты.
— Пап, давай ты просто скажешь то, что собирался, и не будем ходить вокруг да около. Хорошо?
— Ладно, ты всегда видела людей насквозь, — он замолкает, явно подбирая нужные слова, — что ж, ты права, я действительно хотел тебе кое-что сообщить. Селеста, полиции удалось задержать Харви.
— Что? — в ушах начинает звенеть, и я никак не могу сосредоточиться на сказанном.
— Они его поймали, дочка. Он как раз собирался снова сбежать. Его арестовали в аэропорту сегодня рано утром. Я молчу, не зная, что сказать. Моя рука дрожит, и я чувствую какое-то онемение. Я должна радоваться или злиться? Не знаю.
— Дочка, ты меня слышишь? — слышу я взволнованный голос отца, и только тогда понимаю, что он всё ещё ждёт моего ответа.
— Я хочу увидеть его, — говорю я быстрее, чем успеваю додумать эту мысль до конца.
— Думаю, это не самая лучшая идея.
— Мне это нужно, папа. Я хочу с ним встретиться, хочу поговорить. Он должен мне хотя бы этот разговор.
— Ты уверена?
— Да, — встаю с кровати и начинаю лихорадочно собираться. Наконец-то оцепенение проходит, и я начинаю чувствовать. Я должна сделать это, должна поставить точку в наших с ним отношениях. Должна оставить последнее слово за мной. А после я навсегда забуду о его существовании.