Орденные башни освещаются живым электричеством. Внутри в них повсюду висят прозрачные банки с электроводорослями.
– Как такое может быть? – удивился дедушка Ромаший, когда они оказались на месте преступления. – Дверь была заперта, а спорох все равно исчез.
Лесогляд в ответ только недоуменно пожал плечами.
– Так-так, – Ромаший уже в третий раз обошел хранилище, – окон нет, замок не взломан, охранник на месте. И потом я не помню, чтобы в Назиании за последние десять лет хоть что-нибудь пропало. И зачем вообще кому-то мог понадобиться этот грибной спорох? Он же такой неудобный в обращении, от него потом еще полдня чихаешь.
– Этот спорох еще к тому же и очень опасный, от него взорваться можно, – напомнил Многоум.
– Ну ладно, пора приступать к работе, – Ромаший потянулся к вместительному чемоданчику, который он привез из дома. – Придется применить мое новое изобретение. Оно очень эффективное, хотя… ни разу еще не опробованное. Гм… и поэтому сейчас все должны срочно покинуть помещение, чтобы не случилось ничего… незапланированного. И дверь за собой закройте! – он строго посмотрел на толпу набежавших со всей башни садовников, с интересом наблюдавших за происходящим.
Выпроводив всех, включая Многоума, из хранилища, Ромаший наклонился над чемоданчиком и скомандовал:
– Реп, выбирайся!
В чемоданчике что-то зашуршало, завозилось, а потом оттуда вылезло небольших размеров существо, отдаленно напоминающее зеленого сухопутного осьминожку. Только вместо щупалец-ног у него было длинные колючие листья, а голова походила на огромный цветок репейника, растущий прямо из желтого туловища-корнеплода. При этом голова «осьминожки» постоянно поворачивалась в разные стороны, а листья-лапы непрестанно шевелились. Казалось, любое пребывание в относительном покое стоит ему огромных усилий.
– Реп, можешь ты остановиться хоть на минуту?! – прикрикнул на него Ромаший. – Постарайся быть внимательным. Ведь это наше первое серьезное дело!
Реп прекратил размахивать листолапами, хотя и с видимой неохотой.
– Вчера в этой комнате была коробка с грибным спорохом, сегодня она пропала. А прямо сейчас мы станем искать похитителя. Ты все понял?
Реп закивал цветоголовой в знак согласия.
– Ну и что ты тут видишь?
Реп покрутил головой по сторонам, а потом застыл, уставившись в одну точку. Казалось, он рассматривает нечто, видимое только ему.
– Много теплых, все кричат, – наконец сообщил репополох. Голос у него оказался шелестящий и негромкий, похожий на шум листвы во время несильного ветра.
– Так, хорошо, это садовники. А что именно они кричат?
– «Здесь была коробка с грибным спорохом! Куда она могла запропаститься?»
– Гм… а ты видишь, кто побывал в комнате до этого?
– Один молодой теплый длинный.
– Он взял коробку?
– Он рисовал коробку.
– Нет, Реп, ты снова позабыл все слова! Коробку не нарисовали, а украли!
– Реп не позабыл слова, Реп помнит, – репополох замотал головой в знак крайнего несогласия. – Одну коробку нарисовали, а другую украли.
– Так, а где же тогда нарисованная?
Реп зачем-то принюхался.
– Нарисованная здесь.
– Ты о чем? Нет тут никакой коробки, ни настоящей, ни нарисованной!
– А вот и есть, Реп покажет! – и репополох ткнул листолапой в сторону стула, стоящего посредине комнаты.
– Это же стул, и он настоящий, – дедушка Ромаший потянулся к стулу и поставил его перед Репом. – Вот, смотри.
Но Реп не смотрел на стул, он смотрел на то место, откуда его только что убрали.
– Коробка с грибным спорохом, – напомнил репополох.
Дедушка Ромаший на всякий случай посмотрел туда же. ТАМ СТОЯЛА КОРОБКА С ГРИБНЫМ СПОРОХОМ.
– Она все-таки нашлась! – обрадовался дедушка Ромаший. – Не может быть!
– Не может быть, – согласился репополох.
Дедушка Ромаший подбежал к коробке и… При ближайшем рассмотрении коробка оказалась… нарисованной прямо на полу, но так виртуозно, что выглядела совершенно настоящей.
– И долго она тут была… такая? – наконец-то обрел да речи Многоум, чем очень обрадовал дедушку Ромашия. Тот было уже начал опасаться за лесогляда, как-то не по-хорошему застывшего над рисунком.
– Реп, ну то есть репополох, говорит, что уже три дня.
– Значит, и спорох украли тогда же. И все это время мы принимали нарисованную коробку за настоящую…
– А потом кто-то передвинул стул, и коробку не стало видно, – кивнул Ромаший. – Реп говорит, что это сделал какой-то молодой дылдяй.