Сара вытаращила глаза.
— Ну же? Поняла? — сказала Дженис. — Извини, но сейчас нужно потрудиться и упаковать вещи.
— Хорошо, мисс.
— Тогда спасибо. Иди, иди к Джону. И побыстрей возвращайся.
Когда горничная ушла, Дженис взяла перо, чернила и бумагу и села писать записку герцогу.
Рано утром Дженис покинула Шеффилд Холл. Она посмотрела из окна на огромный дом, вздохнула и откинулась на подушки. Вся жизнь ее изменилась за какую-то неделю… Сломанное колесо кареты обернулось колесом судьбы. Теперь все в прошлом. Она вернется в Лондон и не станет обращать внимание на какие бы то ни было замечания и разговоры. А если ей все это надоест, она всегда может уехать к себе домой.
Но чем дальше она отъезжала от Шеффилд Холла, тем сильнее ей хотелось, чтобы Стоун, забыв все обиды, однажды появился перед ней.
5
— Извините, мисс Джесси, к вам один господин!
Дженис сердито взглянула на лакея.
— Я же говорила, меня нет дома.
— Да, мисс, но этот господин очень настойчив.
— Кто он?
— Он не назвался, мисс.
Она заволновалась и в то же время рассердилась на себя: когда она перестанет так реагировать на посетителей, каждый раз втайне надеясь, что это Шеффилд! С первого дня в Лондоне она все время в напряжении: прислушивается к шагам, всматривается в лица на улице… Две недели напрасных ожиданий.
Дженис поднялась.
— Хорошо. Я приму его.
— В гостиной, мисс.
Она мельком взглянула на себя в зеркало и с удивлением заметила, что ее щеки порозовели, а глаза оживились. Последний раз так она выглядела в Шеффилд Холле… Дженис поправила прическу и пошла вниз.
Посетитель резко повернулся от окна и, увидев Дженис, быстрыми шагами подошел к ней, прикоснулся губами к ее руке и сказал спокойно:
— Здравствуйте, Джесси.
На нее не отрываясь смотрел Шеффилд.
— Я удивлена вашим визитом, милорд.
— Правда? А я привез багаж, который вы забыли в моем доме.
— О! — разочарованно произнесла Дженис и почувствовала непреодолимое желание запустить в него первым же предметом, что попадется ей под руку. Кажется, в ней проснулся темперамент матери.
— И еще я хочу получить ответы на некоторые вопросы, — продолжал Шеффилд.
— Вот как?
— Вы так стремительно уехали, что нам не удалось поговорить. Вы просто улизнули, не сказав ни слова.
— Но мое послание…
— Ах да! Ваше послание! Напомнить вам? Я знаю его наизусть. — Шеффилд выпрямился, скрестил руки на груди и продекламировал: — «Милорд, приношу вам благодарность за ваше гостеприимство и вашу доброту. Извините, что не могу попрощаться с вами лично. Надеюсь, вы понимаете причину моего срочного отъезда в Лондон» и подпись: «Дженис Уэбб».
— Так что же? — спросила Дженис. — Какие у вас вопросы?
— Пожалуй, сперва по поводу вашего имени. Почему вы скрыли его?
Она ожидала этого вопроса и ответила честно:
— Это вышло случайно. Когда мы попали в ваш дом, Сара очень испугалась Анатоля, а потом и вас, то есть вашей репутации, когда узнала, в чей дом мы попали. Я не стала сопротивляться, потому что… Ну, в общем, я боялась…
— Боялись очередного охотника за приданым?
— Да. И чем дольше я придерживалась этой лжи, тем труднее было сказать правду.
Поверил Шеффилд ее словам или нет — неизвестно. Он только пожал плечами и спросил:
— А вы поверили, что я ищу невесту с приданым и нуждаюсь именно в деньгах?
— Да нет, пожалуй. Особенно увидев, в каком хорошем состоянии ваш дом.
— Понятно. Тогда следующий вопрос: почему? — Голос его изменился. — Почему ты так неожиданно умчалась в Лондон?
На этот вопрос ответить было сложнее.
— У меня не было больше причин оставаться. Я же предупредила о своем отъезде.
— Да? Разве?
— Конечно! — воскликнула Дженис. — А ты не пытался меня разубедить или остановить. Ты сказал…
— Я помню, что я сказал. Но ты не знаешь, что я собирался сказать. Нас, к сожалению, прервали.
Дженис пыталась сдерживаться.
— Я прекрасно вас поняла, сэр. Это все долгая метель! Наши взаимные симпатии возникли только благодаря вынужденным обстоятельствам.
— Неужели ты так считаешь?
— Я… — не сразу ответила Дженис. — Я думала, ты это имеешь в виду.
— Я имел в виду совсем другое. Тебе надо было уехать по трем причинам. Во-первых, тебя никто не сопровождал. Ты была одна. Во-вторых, из-за метели мы оставались один на один, ты могла в этой ситуации принять воображаемое за действительное. И последнее. Я чувствовал, что не в силах противостоять твоим чарам и не хотел воспользоваться твоей беззащитностью. Сколько чувства было в твоих глазах, прикосновениях и поцелуях!..