Подмосковье встретило Татьяну прохладным сентябрьским днём, воскрешая в уме множество воспоминаний.
Немного придя в себя, она смогла выслушать месье Лемерта и узнала, что Александр потерял зрение, сильно ударившись головой при падении с лошади. Графиня не могла в это поверить! Тата твердила себе, что всё это — кошмарный сон. Скоро она проснётся, и всё плохое окажется позади!
Но нет. Реальность оказалась к молодой графине более жестокой, чем могло показаться в самом начале. У подъездной аллеи их с тетушкой экипаж встретила Раиса Сергеевна.
Едва Татьяна и Наталья Сергеевна вошли в переднюю, достопочтенная дама приблизилась к невестке. Не выбирая слов, она громко закричала:
— Вы?! Что вы тут делаете?! Вы совсем потеряли стыд, милочка?
Она смотрела на Тату с презрением, словно на насекомое.
— В чём вы пытаетесь обвинить меня, madame? — смело спросила Татьяна, вскинув подбородок.
— Шлюха! — гневно воскликнула Раиса Сергеевна. — У вас хватает совести спрашивать?!
Заметив смятение невестки, madame Игнатьева вновь приблизилась к ней и залепила звонкую пощёчину.
Таня почувствовала, как на глаза навернулись слёзы, но она не собиралась сдаваться.
— Я хочу увидеть Александра! — упрямо произнесла Тата, собираясь обойти свекровь, которая преградила ей дорогу.
— Я не пущу вас к сыну, милочка. И дети… Я позволю вам с ними видеться, ведь всё-таки вы их мать! Но вскоре я позабочусь о том, чтобы император рассмотрел прошение о разводе!
— Вы… Вы этого не сделаете! — побледнев, воскликнула Таня.
— Сделаю, моя дорогая! Я не позволю издеваться над моим сыном!
Наталья Сергеевна, наблюдающая за этой сценой со стороны, решила, наконец, выйти из тени.
— Madame, прошу меня простить, — тихо начала она, — но, по-моему, вы несправедливы к своей невестке. Моя племянница любит вашего сына, и не вам решать, будет она рядом с ним или нет.
Воспользовавшись тем, что Раиса Сергеевна потеряла бдительность, Таня проскользнула мимо неё, направляясь в комнату Александра.
Слезы текли по лицу, но девушка постаралась взять себя в руки.
Распахнув дубовую дверь покоев супруга, Таня тяжело вздохнула.
Ей было больно слышать обвинения свекрови, ведь то, в чём она обвиняла её, было ложью! Но больнее было думать о том, какие муки испытывает Александр.
Войдя в комнату, Таня очутилась в царстве мрака и тьмы.
Мужа она увидела сразу. Граф сидел в глубоком кресле у окна.
Александр почувствовал, что в комнате кто-то есть. Он не мог видеть, но слух и обоняние его не обманывали. Сердце забилось сильнее, ведь легкий аромат сирени сказал ему о том, чтоТатьяна рядом.
— Таня, — чуть слышно прошептал он, боясь ошибиться.
— Я здесь, милый, — отозвалась Тата, приблизившись к мужу. Она долго всматривалась в родные черты. На первый взгляд казалось, что ничего не изменилось. Лишь небольшой шрам украшал правую щеку, и это отнюдь не портило мужественной красоты Александра. Но присмотревшись внимательнее, Таня отметила, что серебристые глаза неосознанно смотрят вдаль, и тогда она поняла, что все случившееся не сон, а самая настоящая реальность, в которой ей предстоит жить.
И Таня была согласна! Главное, что Александр был жив, а остальное не важно!
Приблизившись, она легко опустилась на колени мужа, понимая, что только так он сможет в полной мере понять, что она рядом.
Её ладони ласково касались его лица, изучая каждую морщинку, каждую царапину… Александр не шевелился, но Таня слышала, как сильно билось его сердце.
— Родная, прости меня, — наконец прошептал Игнатьев, на ощупь поймав в плен её ладонь, — я так виноват перед тобой.
— За что, Саша? — удивлённо спросила Таня, замерев в его объятьях.
— За то, что не смог уберечь тебя от Езерского, — хрипло прошептал Александр, — я должен был…
— Милый, тебе не в чем себя винить! — уверенно произнесла Таня, крепче прижавшись к супругу. — Ведь он и пальцем меня не тронул, а это твоя заслуга!
— Таня, я не совсем понимаю… — начал Игнатьев, стараясь понять, о чём ему говорит жена.
— Я попыталась его пристрелить, — сквозь слезы промолвила Тата, уткнувшись лицом в грудь мужа, — я не могла позволить ему…
— Танечка, господи, милая! — шептал Александр, ласково поглаживаю её спину, — тебе столько пришлось пережить одной! Я теперь ни на что не годен… Я…
— Не говори так! — громко воскликнула Татьяна, приложив палец к его губам, — я люблю тебя! Мне всё равно, какой ты, лишь бы быть рядом с тобой! И ещё… Я была всё это время не одна!