Бал был в самом разгаре, когда хозяин дома предложил гостям прогуляться по парку. Стояла жаркая для середины сентября погода, а зал с его свечами и танцами не был подходящим местом для pour une dépense de temps agreeable (фр. для приятного время препровождения).
Поэтому прогулка была, как нельзя кстати. Гости, разбившись на пары, неторопливо прогуливались по аллеям, освещённым фонарями.
Ступая рядом со своим женихом, Татьяна несколько раз ловила на себе его пронзительный взгляд. Они оба и не заметили, как оказались вдали от шумной компании.
Татьяна не решалась поднять глаза, а Алексей предпочитал молчание, нежели перепалку с невестой. Он видел, что девушка сдерживается из последних сил, и сдерживало её лишь присутствие посторонних.
— Vous serez tellement silencieux, ma chère épouse? (фр. Вы так и будете молчать, моя дорогая невеста?) — решил нарушить тишину Езерский.
— Est-ce que vous attendez de moi ce qui est différent? (фр. Вы ожидали от меня чего-то иного?) — гневно спросила Татьяна. Он разрушил её жизнь, лишив права выбора, а теперь обвиняет её в молчании? Неслыханная наглость! Татьяна даже оступилась, до того была возмущена происходящим.
Нога попала в маленькую ямку, и ее пронзила нестерпимая боль, от неизбежного падения девушку удержала сильная рука жениха.
— Какая же вы глупенькая, — нежно прошептал Алексей, гладя невесту по голове. Он не хотел, чтобы она смотрела на него с ненавистью и страхом. Желание увидеть ответный отклик заставляло графа вести себя как того требовали приличия. Но здесь, в тёмной аллее парка, они были одни, и он мог, не рискуя репутацией Татьяны, позволить один лишь поцелуй. Из собственных мыслей его вывел жалобный голос: — Моя нога! Ça fait mal, je ne peux pas aller!(фр. Мне больно, я не могу идти!) — слезы, выступившие на глазах, свидетельствовали о её страданиях.
Не медля ни минуты, Алексей поднял лёгкую, как пушинку Татьяну, и понес её к дому.
Таня не думала, что ей будет так уютно у него на руках, боль стала уходить, а реальность растворилась прямо перед глазами. Положив голову на плечо мужчины, она закрыла глаза. Щиколотка дико ныла, и от этого жутко разболелась голова.
Пожилые остались в доме, тихо обсуждая последние новости. Юлия Николаевна старалась, как могла, удовлетворить интерес кумушек, злословивших насчёт поспешной помолвки ее внучки. Она и сама не могла понять, отчего граф так торопиться. Не далее как сегодня днём он имел долгий и откровенный разговор с внуком, из которого выходило, что из тяжелого положения их могла спасти только свадьба Татьяны и Алексея, коль тот сам того желает. Но куда так торопиться и объявлять о сговоре?
Madam Захарова хорошо знала свою внучку, поэтому опасалась, как бы та не выкинула очередную глупость.
Но Татьяна превзошла все её ожидания! Она протанцевала с графом тур вальса, затем вместе со всеми отправилась на прогулку, ни разу не давая себя укорить. Отвлекшись от своих собеседников на мгновение, Юлия Николаевна заметила, как Алексей вошёл в зал, при этом держа на руках её внучку. С Татьяной явно что-то стряслось, столь бледна и беспомощна была она в тот миг. Поднявшись со своего места, madam Захарова устремилась к молодым людям.
— Алексей Станиславович, Бог мой, что стряслось?
— Татьяна Владимировна оступилась и сильно повредила ногу. Ей нужен врач, — произнес Алексей, ни на секунду не отрывая взора от своей ноши.
Тут вмешалась хозяйка. Велев слугам проводить графа в комнаты, где можно было разместить Татьяну, она тотчас послала за доктором.
Следуя за лакеем, Алексей ещё крепче прижал к себе девушку. Он так волновался за неё, что его собственное сердце замерло на миг.
Войдя в комнату, Алексей аккуратно опустил невесту на постель. Татьяна, находясь на грани обморока, почувствовала, что он отпустил её от себя. Не понимая, что делает, она порывисто схватила его за руку, вынуждая остановиться.
— Не уходите, — прошептала чуть слышно. Она не знала, почему сказала эти слова, но совсем не хотелось его отпускать, уже давно она не чувствовала себя столь защищенной и спокойной.
Алексей присел на корточки возле постели, взяв Татьяну за руку и крепко сжав ее, заглянул в девичьи глаза:
— Скоро придёт доктор, поэтому я вынужден вас оставить. Но я буду рядом, — прежде чем уйти, он прикоснулся губами к её губам, стараясь не порвать ту тонкую нить, что сумела их соединить в тот миг.
Татьяна не оттолкнула его и ответила на поцелуй, желая испытать те же самые чувства, что испытывала прежде с Александром. Она понимала, что поступает дурно, сравнивая поцелуи этих двух мужчин, но ничего не могла с собой поделать. Поцелуй Алексея был не таким, каким его представляла Татьяна. Она чувствовала себя защищено, тогда как поцелуи графа Игнатьева творили что-то невозможное с её душой. Покой ей ныне был предпочтительнее.