— Мне так жаль, Джеми. Так жаль, что я потеряла сознание во время церемонии.
— Ничего страшного, Лора, — он похлопал ее по руке. — Мы все же поженились, и это уже навсегда.
Она коротко, прерывисто, задышала, пытаясь расстегнуть ворот платья.
— Я задыхаюсь, мне не хватает воздуха. Пожалуйста, отвори окно.
Он подошел к окошку и, приоткрыв занавеску, бросил взгляд на небо. Скоро взойдет луна.
Послышались тихие шаги, и он обернулся. В темном дверном проеме стояла Аманда, едва освещаемая свечой, которую она принесла с собой. Он заглянул в ее глаза. Огромные темные озера.
Загадочные и таинственные. О чем она думает сейчас, что чувствует, — неизвестно.
В другой руке Аманда держала стакан с молоком. Она вошла в комнату и поставила свечу на маленький столик у кровати. Пламя заколебалось. Словно не замечая Джеми, девушка присела на постель возле сестры и приподняла ей голову. Та застонала.
— Ну же, Лора, выпей молока.
Джеми смотрел, как его жена пьет, держась обеими руками за стакан.
— Мне нужно потолковать с вашим отцом, — сказал он Аманде, подходя к двери. — Ты пока побудешь с Лорой?
Аманда кивнула.
— Я сделаю для тебя все. Все, что угодно. Я люблю тебя, Джеми, хотя понимаю, что не должна. Мне бы следовало ненавидеть тебя, но у меня ничего не получается. Я по-прежнему тебя люблю.
Глава 27
Джеми замер и резко обернулся, чувствуя, как заколотилось сердце и кровь прилила к голове.
— Ты не можешь меня любить!
— Да, я сказала, что ненавижу тебя. Я пыталась. Но, наверное, я всегда буду любить тебя несмотря ни на что. И я желаю вам с Лорой счастья, — прибавила она, снова поворачиваясь к сестре.
Джеми вышел из комнаты, не чуя под собой ног. Она по-прежнему любит его! Ее придется убить! У него нет выбора. Но сначала надо разобраться с отцом.
Юноша сбежал вниз по ступенькам и вошел в кабинет Гуда.
Тот сидел в кресле у огня и, попыхивая трубкой, читал газету.
— Видимо, теперь ты будешь жить у нас, — сказал он равнодушно, едва поднимая глаза от газеты.
— Да, сэр, похоже, что так, — ответил Джеми, тяжело дыша, и подошел к окну. — Вы не возражаете, если я раздвину занавески?
— Чувствуй себя, как дома, — Люсьен добродушно помахал рукой.
Джеми отодвинул занавеску и, глядя в черную ночь стал ждать. Ветер крепчал, и деревья с шелестом раскачивали длинными ветвями. Сквозь темные тучи просочилось слабое лунное сияние. А он все ждал.
— Папа?
Джеми вздрогнул. В дверях стояла Аманда.
— Папа, можно я пойду прогуляться? Теперь, когда волка больше нет, это совершенно безопасно.
Люсьен указал на ружье, висящее над камином.
— Заряди его и захвати с собой на всякий случай. Аманда неторопливо вошла в комнату. "Скорее, — мысленно торопил ее Джеми. — Ну, скорее же. Луна почти взошла. Оставалось всего несколько минут до полнолуния. Она не должна увидеть меня в обличье волка". Девушка сняла ружье со стены и подошла к столу. Стала открывать рог с порохом, все рассыпала.
— Давай я тебе помогу, — бросился к ней Джеми. Он схватил рог.
— Не пересыпь, Джеми, — заметил Люсьен. — А то ствол разорвет.
Джеми дрожащими руками заряжал ружье.
— Вот, — сказал он, протягивая его, наконец, Аманде.
— Спасибо, — она бросила на него нежный взгляд. — Лора заснула, и я подумала, что могу спокойно уйти.
— Да, конечно. Иди скорее и возвращайся поскорей. И так уже довольно поздно.
Ты не хочешь пойти со мной?
— Нет!
Глаза ее обиженно распахнулись. Джеми г лубе! ко вздохнул, пытаясь успокоиться.
— Мне нужно поговорить с твоим отцом. Девушка чмокнула отца в щеку.
— Спокойной ночи, папа. Не дожидайся меня. Гуд что-то буркнул и уткнулся в газету. Аманда
вышла из комнаты, а Джеми снова вернулся к окну. Ему не обязательно было видеть луну, чтобы стать волком, но он предпочитал знать, в какой момент начнется превращение.
И вот серебряный диск окончательно утвердился на небе, разливая вокруг себя бледное сияние. Джеми ощутил знакомое покалывание в конечностях, услышал собственное тяжелое дыхание. А потом пришла боль — острая и мучительная, как удар ножа в сердце. Он упал на колени.
— Что с тобой? Ты что, тоже болен? — тревожно спросил Гуд, вскакивая с кресла.
— Наблюдай за мной, Люсьен Гуд, — с ненавистью ответил ему юноша. — Смотри, чего мне стоило твое предательство.
— О чем ты?
Джеми тихо зарычал и оскалил зубы. Он знал, что взгляд его сейчас кажется диким и безумным. Он чувствовал это.
— Что с тобой? Что происходит? — допытывался Гуд, осторожно пятясь назад.
Джеми чуял его страх, чуял, как пот выступает у Гуда на коже. Скоро! Уже скоро он попробует на вкус кровь Люсьена Гуда. Джеми закрыл глаза, полностью отдаваясь превращению.
И вот наконец он открыл их и снова посмотрел на Гуда. Посмотрел глазами волка. Тот прижимался к стене, укрывшись за письменным столом. Глаза его от ужаса вылезли из орбит, трубка выпала из рук.
— Древняя Женщина… — бормотал он, — она рассказывала нам всякие сказки, легенды. Кто бы мог подумать, что она говорила правду! Ни за что бы не поверил в эту чушь, если бы не увидел все собственными глазами… — он растерянно огляделся.
Ищи оружие, Люсьен Гуд. Защищайся. Продли свою смерть.
Волк зарычал. Запах ударил ему в ноздри — отлагательный и сладостный в одно и то же время, запах страха. В желудке заурчало, пасть наполнилась слюной.
Люсьен кинулся к камину, схватил кочергу и {вставил перед собой. — Я должен был догадаться. Ты же говорил, был похищен шауни. Но теперь я начинаю понимать. Ты и есть тот самый волк, который убивал мой скот. Ты меня обманул!
Люсьен сжимал кочергу. Глаза его вспыхнули Ненавистью.
— Жаль, что ты не погиб вместе со своими родителями. Но ничего, ты погибнешь сейчас.
Он кинулся на Джеми. Конец кочерги задел морду волка. Джеми облизнулся и почувствовал собственную кровь. Он прижался к полу. Люсьен стоял у окна, размахивая кочергой. Их глаза встретились. Глаза заклятых врагов. Джеми щелкнул зубами и низко зарычал, пригнулся к полу, напряг все свои мускулы. И вдруг в мощном прыжке оторвался от пола. На мгновение он завис в воздухе, глядя на бледное горло Люсьена Гуда. И в тот же миг Гуд метнул кочергу. Она летела, смертоносная, как копье, прямо в сердце Джеми.
Глава 28
Джеми перевернулся в воздухе, и кочерга пролетела мимо, лишь слегка зацепив бок. Передние лапы волка ударили Люсьена в грудь; тот зашатался и с грохотом и звоном вывалился через окно, неся волка на себе. Он тяжело упал спиной на землю. Волк, не слезая с его груди, медленно приблизил свою морду к лицу Гуда и обнажил острые белые клыки.
— Неет! — Люсьен изо всех сил лупил Джеми по груди.
Но тот почти не чувствовал ударов. Наконец Гуд перестал сопротивляться. Он смотрел на Джеми с ужасом, он догадывался, что будет дальше.
— Я знаю, — прохрипел он. — Ты во всем винишь меня. Но смерть твоей матери — просто несчастный случай. А потом… потом у нас не было выхода. Нам пришлось оставить вас с отцом. Мы видели шауни, знали, что они бродят где-то поблизости. Мы не могли ждать, пока вы почините свой фургон! Это ставило под угрозу всех!
Так он знал! Знал, что приговаривает Файров к смерти! Ну, так теперь приговорен он сам!" Волк зарычал и вонзил клыки в горло Гуда. Тот пронзительно закричал, а потом внезапно замолк, поперхнувшись собственной кровью. Тело его дернулось несколько раз, прежде чем затихнуть. Навсегда.
Волк посмотрел в остекленевшие глаза Гуда, а потом запрокинул голову и завыл — громко и тоскливо.