В неволе орлята сначала очень тосковали и часто думали о смерти, но старший утешал младшего, а младший ободрял старшего. Деревенские ребятишки любили орлов. И птицы постепенно привыкли к людям и даже полюбили их. Только одно заставляло орлов страдать — они были привязаны цепью к дереву.
Годы шли. Орлята выросли, крылья их окрепли. Когда исполнилось ровно пять лет с того дня, как охотник поймал орлят, он снял цепи, отнес орлят на высокую гору и отпустил их.
Странный поступок охотника поразил жителей горной страны. Но еще более неожиданным было возвращение в деревню сыновей охотника, которых считали погибшими.
Оба мальчика сильно изменились. Сначала их даже никто не узнал. На них не было никакой одежды, волосы отросли, тело стало жилистым и крепким, мускулы — стальными. Носы вытянулись и сделались похожими на клювы, ногти стали длинными и острыми, как когти тигров.
Удивленные односельчане каждый день собирались у дома охотника послушать рассказы мальчиков.
После того как орлы похитили ребят, они принесли их в свое гнездо. Орел и орлица заботились о них, как о родных детях. Каждый день орлы сажали мальчиков к себе на спину, взлетали с ними высоко в небо, к самым облакам. Много удивительного увидели и узнали сыновья охотника. Односельчане не верили своим ушам.
Никто в деревне не умел так хорошо ездить верхом, плавать, взбираться на скалы, как сыновья охотника. Никто не любил так свободу и волю, как они.
Мальчики хорошо знали, о чем мечтают жители горной страны, и, произнося слово «свобода», они сопровождали его пронзительным орлиным криком. Они научили своих друзей песне орлов:
Очень странными, непохожими на своих сверстников стали сыновья охотника. «У каждого из них — сердце орла», — говорили жители горной страны. И при взгляде на этих юношей в сердцах бедняков, видевших кругом только горе и слезы, просыпалась надежда.
Трудно передать радость орла и орлицы, когда их дети живыми и невредимыми вернулись в родное гнездо. Но когда родители рассмотрели как следует крылья, клюв, глаза, когти орлят, они опечалились. Крылья и клюв стали слабыми, зрение потеряло остроту, когти затупились. Но самое главное — они стали не такими мужественными, как прежде, любовь к свободе, воспитанная в них с детства, как-то ослабла.
И опять каждый день мать-орлица пела им:
Мы любим солнце! Мы мчимся к солнцу! Не надо спускаться вниз И вниз не надо смотреть!
Родители пытались снова закалить ослабевшую волю орлят. Иначе разве смогут они быть, когда вырастут, царями орлов? Десять лет, изо дня в день изгоняли орлы из сердец своих птенцов все то, что внушили им люди. Скоро молодые орлята научились летать выше отца и матери, когти их окрепли, острое зрение вернулось. Но сердца… сердца не стали орлиными. Они были слабы, как человеческие сердца. И теперь, устремляясь к солнцу, они то и дело поглядывали вниз. Когда орлы-сыновья парили в вышине, сердца их оставались в долине. И хотя они научились летать выше всех других орлов своего племени, но теперь уже не слышно было их гордого, победного клекота. Из их горла вырывался лишь печальный, однообразный крик, похожий на те звуки, которые слышались в долине. Иногда молодые орлы по два-три дня не вылетали на охоту и голодали. А порой, поймав какого-нибудь зверька, они отпускали его на волю.
Родители видели, как изменились их дети, и глубоко страдали, они нередко говорили, что дети позорят их. Товарищи детства, молодые орлы, относились к сыновьям царя с презрением и называли их «Человеческие сердца».
Однажды, возвратившись из полета над бездонными пропастями, старший сын сказал отцу:
Отец, я думаю, что вековая мечта орлов о солнце — глупость. Бессмысленно надеяться, что птица может достичь солнца. Да если бы мы и долетели до него, это не принесло бы нам счастья. Сегодня я, как всегда, пытался подняться к солнцу, выбившись из сил, добрался до головокружительной высоты, но чем выше летел, тем холоднее мне становилось, рябило в глазах, стучало в висках. Почти без сознания упал
я на землю. Наверное, около солнца очень холодно. Поэтому бесцельно стремиться к солнцу.
«Человеческое сердце»! — воскликнул орел-отец и своими железными когтями схватил сына за горло. Молодой орел издал горький и беспомощный крик, который можно услышать только среди людей, и упал замертво.
В тот же вечер из полета вернулся младший сын и сказал матери: