Тем более что причина метаний была ясна, Нин поведала мне о его некогда разорванной помолвке. И о том, что княжеская сестра, от которой он в свое время сбежал, как раз вот-вот вернется в поместье.
Мысль о том, что его душевные муки чем-то напоминают мои собственные, отдавалась чистейшим теплом неподдельного злорадства. Вот только насмехаться отчего-то совсем не тянуло.
Даже не потому, что мне самому хорошенько так оборвали хвост за трусость и глупые попытки сбежать, это как раз всегда было поводом укусить ближнего побольнее, чтобы не страдать одному.
Просто азарт честного боя с этим мерзавцем горячил кровь, вызывая... да, пожалуй, почти что симпатию. Он в своей неприязни не заносился и не считал себя лучше меня, просто честно ненавидел и получал в ответ то же чувство. Это было по-новому приятно.
— Да у меня-то горя нет. — Я пожал плечами и, вспомнив забавный трюк, которым Нин в свое время изводила меня, щелкнул пальцами.
Так и нетронутая бутылка у него под рукой с тихим хлопком взорвалась, осыпавшись мелкой пылью в замерзшую на ходу лужу вина.
— Ну и какого?
— Ты все равно его пить не собирался, а то ведь князюшка по головке не погладит. — Я ехидно улыбнулся. На днях мне довелось стать свидетелем прелестной картины, как Ла Риду с навыком заправской мамаши отчитывал товарища, так что глумиться по этому поводу я планировал как минимум ближайшую вечность.
— Послушай, ты... — С пальцев его сорвался сноп искр, и Огонь попытался подняться, но я лишь примирительно поднял руки.
— Давай без драк, а то ведь нечестно получается.
— А? — От такого заявления он замер, явно не ожидая ни такого миролюбия с моей стороны, ни уж тем более подобного аргумента. — С каких пор тебя...
— Ну а как же. Мне теперь есть что терять, а тебе все еще нечего. — Я чуть сощурился, наслаждаясь вспышкой боли и понимания в его глазах. — Я вернул свою Нин-джэ и не готов умереть, не насладившись этим. Иди к своей Лу, верни все, что потерял, попробуй этот забытый вкус. Это забавное чувство — спустя столько лет понять, что не хочешь скопытиться здесь и сейчас. Тебе понравится. А как распробуешь — приходи, подраться мы всегда успеем. Но сначала напьемся.
Май Юндин, маг огня
В саду было удивительно тихо.
В этот уголок я не заходил два десятка лет, но все еще помнил узкую тропинку, скрытую под сенью низко спадающих ветвей. Не знаешь — не найдешь, а знаешь — не забудешь.
Я полдня собирался с духом — а как дошло до дела, снова струсил, так что Рою пришлось пинками гнать меня сюда.
Не слишком ласковой мотивации хватило, чтобы нырнуть между ветвями к заветной скамейке под раскидистым кустом жасмина. Но затем решимость иссякла — как-то вдруг, без предупреждения, заставив ступни прилипнуть к земле, а руки безвольно опасть вдоль тела.
Лу читала, подобрав под себя ноги и не замечая мира вокруг, а я стоял, как последний идиот, не смея разрушить идиллию своим низменным присутствием.
С чего я вообще взял, что могу вот так вот прийти к ней спустя двадцать лет?! Какое я вообще имею право снова влезать в ее жизнь?
Сейчас, облаченная в простенькое белое платьице, в окружении цветущего жасмина, она казалась совершенно нездешней, будто сотканной из тончайших облаков. Тронешь — рассеется.
Куда мне, потрепанному жизнью, пропитанному дымом и алкоголем, тянуться к этому небесному существу?
Я невольно сделал шаг назад, и Лу, привлеченная шорохом, подняла глаза.
Она не удивилась, никак не отреагировала, просто смотрела.
Запоздало возник вопрос: предупреждал ли Рой сестру, что я приду поговорить? Впрочем, оба варианта ответа не слишком обнадеживали.
Глубоко вздохнув, я заставил себя подойти. Она не отпрянула, не изменилась в лице — но и не заговорила.
Я тоже молчал. Просто тихо приблизился и неожиданно для самого себя опустился на колени около скамейки. Поднял руку, желая прикоснуться к ней, сам себя одернул и застыл.
Она сама протянула руку, невесомо коснулась белоснежными пальчиками моего запястья, очерчивая силуэты едва заживших ожогов. Нахмурилась.
— Ты снова сжег руки.
Вот и все. Прикосновение напоминало ласковый поцелуй прохладного весеннего прибоя, будто стремящегося разом смыть двадцать бесконечно долгих лет разлуки, скитаний, вины и ненависти.
Я позволил себе чуть сжать ее ладонь, до последнего опасаясь, что она отстранится, но Лу лишь сжала в ответ.
— Прости. — Я знал, что никаких слов мира не хватит, чтобы быстро сказать все, что сказать следует, но горло будто сдавило спазмом. — Лу, я…