Но я обманываю себя. Вру и ненавижу за приступы слабости, потому что я хочу к Глебу. Хочу просто отыскать кнопку паузы на телевизоре и запечатлеть любимое лицо на весь экран. Я люблю его и ненавижу, и желаю, чтоб он провалился, но в эту минуту знаю, что хотела бы никогда не увидеть его в том кафе. Хотела бы и дальше жить в неведении, еще хотя бы пару дней.
— Мы не обсуждаем нашу личную жизнь, — возвращаю Адаму его же слова, но он просто отворачивается и исчезает на лестнице.
Глава десятая: Полина
В середине мая мы с Адамом приглашены на благотворительный вечер одного детского фонда.
До родов чуть меньше месяца и я все больше напоминаю глобус на ножках. Разглядываю себя в зеркале и хочу стереть лицо, которое там вижу. Доминик теперь толкается даже посреди ночи, и я плохо сплю. Тревога становится такой сильной, что приходится подолгу лежать в огромной постели, пытаясь уснуть. Дошло до того, что я стащила туда все подушки, какие только нашла в доме, чтобы не чувствовать себя горошиной, которая катается по бездонной миске.
Но хуже всего стало именно вчера. Я проснулась посреди ночи, потому что показалось — в комнате кто-то есть. Помню только еле-еле нащупала кнопку ночника, но сердце чуть не выпрыгнуло из груди.
«Грязная маленькая Полина…» — шепчет из угла безликая пустота — и едва успеваю сбежать из собственной комнаты.
Он нашел меня и здесь.
Середина ночи меня бьют жуткий озноб и паника. Несмотря на запрет, иду в комнату Адама, потому что не хочу быть одна. Я боюсь упасть, оступиться и снова с головой уйти в воспоминания, из которых мне больше никогда не вынырнуть.
Половина четвертого, но комната мужа пуста, без намека на то, что он вообще был здесь.
Потому что я знаю, где он.
Знаю, с кем.
Слышу, как он приносит ее запах: слива с ванилью, густой бергамот со смородиновым соком.
Со мной определенно что-то происходит, потому что я даже прошу нашу помощницу сменить кондиционер для белья и лить его больше. Не хочу, чтобы в моем доме был запах Иры. Не хочу, чтобы он был на моем муже. Но этой мерзкой смородиной пропахло все, даже наполнитель в его подушках — вчера я порвала их все, выпотрошила на кровать огромной бесформенной кучей. А напоследок нашла в шкафу Адама футболку, на которой — господи, помилуй! — даже после стирки остался его запах со вкусом ладана.
И украла ее, словно сокровище из Соломоновых копей. Вернулась к себе, забралась в постель, сгорая от стыда и ужаса за сделанное, и уткнулась в нее носом. Кажется, уснула через минуту.
Утром Адам ни слова не сказал о беспорядке в его комнате, а я надежно спрятала свое «сокровище».
Это просто гормоны, естественный химический процесс организма, чтобы самка «правильно» реагировала на самца, чье потомство носит под сердцем. Я даже нашла несколько статей о подобных странностях и целую тему на форуме для мамочек. И немного успокоилась.
Но я ума не приложу, как проведу с Адамом целый вечер.
И мне противно, что я выгляжу… вот так. Даже макияж от профессионального визажиста выдает и синяки под глазами, и отеки на скулах.
Я спускаюсь вниз, придерживаясь за перила, краем уха слышу, как Адам говорит по телефону. Кажется, снова его работа. В душе просыпается надежда: может быть, что-то срочное и он все отменит? Увы, нет.
Адам осматривает меня с ног до головы, говорит, что я хорошо выгляжу и мне идет этот костюм, хоть мы оба знаем, что это не так. Он снова немного отпустил бородку, завел привычку носить черные рубашки под черные костюмы и не изменяет «скелетонам»[6] от Мориса Лакруа[7]. И я понятия не имею, откуда знаю все эти детали, ведь мы точно не стали видеться чаще.
Всю дорогу я с ужасом жду, что он поинтересуется о беспорядке в его комнате, но Адам просто молчит и смотрит в окно, только несколько раз морщится, как от уколов головной боли. Я хочу спросить, что с ним, но боюсь напороться на встречный вопрос.
— Мы появимся, сделаем пару снимков и уедем, — обозначает план Адам.
Я с облегчением благодарю его, ссылаясь на боли в пояснице. Он обнимает меня за талию, притягивает к себе. Широкая ладонь накрывает почти всю поясницу. Пальцы, чуть надавливая, массируют именно там, где тянет сильнее всего. Почти теряюсь в догадках, что это за нежности, но потом замечаю шайку фотографов, уже взявших нас на вооружение, и «надеваю» дежурную улыбку. Мы даем себя сфотографировать, позируем, прекрасно зная, что либо сделаем это добровольно, либо нас все равно отснимут, но те фотографии будут просто концом света.
6
Скелетоны (англ. skeleton с греч. «скелет, каркас») — механические (реже кварцевые) часы, в которых движущиеся части механизма полностью или частично оставлены открытыми, просматривающимися через специальное окошко в циферблате или задней крышке. Окошко может занимать всю видимую площадь, при отсутствующем в таком случае циферблате.
Настоящая «скелетонизация» также включает удаление лишнего металла в деталях часового механизма, остаётся только максимально облегчённый несущий каркас, «скелет» механизма, требуемый для его функционирования. Часто открытые детали механизма украшаются полировкой и гравировкой.