– Поймаю что-нибудь на завтрак, – крикнул он и нырнул в волны, надеясь, что она оденется к тому времени, когда он вернется.
Неделей позже, а если точнее, потому что Энни не забывала делать зарубки на пальме, то к седьмому августа у них выработался какой-то распорядок. По молчаливому уговору Джеми ловил рыбу и чистил ее, Энни разжигала костер, топливо для которого они собирали вместе, и ходила за водой. Кокосовых орехов было сколько угодно, а готовил тот, кто случайно оказывался ближе к костру.
Энни жаловалась, что Джеми жарил рыбу на слишком большом огне, отчего она снаружи обгорала, а внутри не везде пропекалась.
– Чтобы правильно приготовить рыбу, требуется терпение, и надо все время поворачивать вертел, – сказала она однажды вечером. Но ее довод утратил свою весомость, когда он отложил рыбу на пальмовый лист, используемый вместо тарелки.
– Верно, это чистая правда, – сказал он, медленно приближаясь к ней. – Но как я могу возиться с дохлой рыбой, когда больше всего мне хочется проглотить тебя?
Рыба, обед и способы приготовления – все было забыто, пока он доказывал ей, что говорил чистейшую правду.
Энни больше не приставала к Маккейду по поводу укрытия. Тем более что он как будто был прав. Им требовалось совсем немного крыши, только чтобы прикрывать их сплетенные тела… а часто и этого не было нужно. Многие ночи они, удовлетворенные и счастливые, засыпали под звездами. Энни клала голову на плечо Джеми, и его голос отдавался в ее ушах, когда он перечислял различные созвездия.
Так они спали и прошлой ночью. Энни проснулась на постели из сухих водорослей, сладко потягиваясь. Было поздно, судя по положению солнца, около десяти, но Энни больше не корила себя за привычку поваляться в постели. Как сказал Джеми, дня хватит на все, что надо сделать.
Приподнявшись на локте, она прищурилась, высматривая Джеми в усыпанной бриллиантовыми отблесками воде. Он привык рано вставать и по утрам плавал с Люси и иногда ловил рыбу.
Энни решила, что в дельфине он нашел себе домашнюю зверюшку, которую всегда хотел иметь. Сама она никогда не чувствовала интереса к Люси, хотя ее родители никогда не держали собак и даже кошек. Поэтому она решила сегодня проплыть до конца утесов.
Энни встала и лениво подняла руки над головой. Потом быстрым движением сбросила с себя рубашку капитана и обнаженная побежала к полосе прибоя. Теплая вода защекотала ей ступни, потом икры. Она с плеском шла дальше и нырнула, когда вода поднялась до пояса.
Джеми учил ее плавать с тем терпением, которого ему не хватало при жарении рыбы. Не спеша, любовно он показывал ей, как задерживать дыхание и выпускать воздух через нос. Как открывать глаза, чтобы увидеть подводные красоты, как грести руками и делать плавные движения ногами, продвигаясь по воде.
Как почти во всем, что она делала, Энни оказалась старательной ученицей. Она научилась нырять и плавать под водой, задерживая дыхание, потом со смехом выскакивала на поверхность и хватала воздух. Но она не заплывала дальше безопасной линии прибоя.
Джеми не пытался ее заставить, но она знала, что ему хочется, чтобы она плавала с ним дальше. Он возвращался со своих ежедневных прогулок и рассказывал о чудесных ярких рыбах или так описывал выходки Люси, что Энни всегда чувствовала, где правда, а где вымысел.
К коралловым утесам Энни влекла не жажда приключений, а сам Джеми. Всего две недели назад такое показалось бы невероятным, но сейчас Энни хотелось сделать ему приятное. И видеть его одобрительную улыбку, когда она доплывет до него.
Энни поднялась на поверхность и стала двигать руками и ногами, как он ее учил, оставаясь наверху. Тренируясь на мелком месте, она понемногу продвигалась в сторону более глубокого, чуть-чуть, но все же достаточно, чтобы знать, что она сможет долго плавать, если потребуется.
Энни пошевелила пальцами, испытывая желание почувствовать дно под ногами. И задумалась, как же глубоко оно сейчас, но не пыталась нырнуть, чтобы узнать это. Вместо этого она медленно плыла по кругу, на короткое время прикрывая глаза ладонью и снова начиная энергично грести, когда чувствовала, что уходит под воду.
Отблески солнца на воде мешали смотреть, и как она ни щурилась, все же не смогла увидеть Джеми. Можно было позвать его, но Энни решила, что это глупо. Она могла проплыть дальше, до самых утесов. Вот он удивится, когда увидит ее там.
Снова нырнув, Энни поплыла к гряде, ограничивавшей пространство, которое она называла их гаванью. Там обычно плавала Люси. Энни часто сидела на берегу, наблюдая, как дельфин игриво выпрыгивает в воздух и снова плюхается в воду. С Люси часто бывал Джеми, особенно по утрам.
Когда Энни опять вынырнула, ей потребовалось больше времени, чтобы отдышаться. В руках появилось ощущение, будто к ним привязаны пушечные ядра. И надо было обращать внимание на то, чтобы двигать ногами не спеша. Если она будет брыкаться, то лишь уйдет под воду. Этого она не хотела.
В приливе паники Энни нахлебалась воды и закашлялась.
Спокойно. Она почти слышала голос капитана, произнесший это слово.
Она вполне могла успокоиться. Но вначале надо отдохнуть. Откинув голову, Энни легла на спину. Расслабиться. Она разглядывала облака, удивляясь, почему не может найти среди них ни одного какой-то определенной формы, потом перевернулась, чтобы плыть дальше.
Она погрузилась в воду глубже, чем ей хотелось бы, потом, отчаянно колотя ногами, поднялась на поверхность, глотая воздух и снова нахлебавшись воды. Она повернула голову, посмотрела на берег, потом на рифы и стала думать, что ближе.
Рифы показались предпочтительнее.
Желая, чтобы было наоборот, Энни сделала глубокий вдох и направилась к гряде. С трудом двигая руками, она представила себе капитана. Его внешность. Его запах. Его вкус. Интересно, где он сейчас.
Хотя она часто поднимала голову, осматриваясь, его не было видно.
Расстояние до коралловых рифов сокращалось, и Энни из последних сил опустила голову и поплыла дальше.
И увидела плывшую к ней серую тень. Люси, подумала она, испытывая дрожь смешанного со страхом облегчения. Хотя дельфин и был не прочь поиграть, но он не был знаком с Энни. Он привязался к Джеми. И защищал его.
Может, Люси все равно, что будет с Энни?
Вопрос остался без ответа, и опасение перешло в ужас, когда Энни поняла свою ошибку. К ней приближалась вовсе не Люси.
Девушка открыла рот, чтобы закричать, но лишь наглоталась воды.
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
Перекинутый через плечо вместо мешка жакет раздулся от раковин моллюсков, которые он собрал Энни на обед.
Посвистывая, Джеми брел по песчаной тропе в сторону того, что он уже привык называть домом. Этим утром он проснулся раньше обычного и прошел на дальнюю оконечность острова, решив понырять за вкусными моллюсками. Они нравились Энни. Он уже приносил их несколько раз до этого, и Энни с удовольствием ела их, поджарив на углях. Последний раз, позавчера, она призналась, что моллюски были ее любимой едой на острове. Они нравились ей даже больше черепахового супа.
Этого было достаточно, чтобы Джеми нырял в более бурную воду у усыпанного камнями западного побережья.
Внезапно осознав, о чем он думает, Джеми прекратил насвистывать. Он начинал испытывать к девушке нежность, и даже больше. У него не было названия для чувства, которое охватывало его при мысли о ней, но он понял, что это чувство было достаточно сильным и могло заставить его рыскать по дну в поисках этих крупных улиток, которые ему самому вовсе даже не нравились.
И надеяться, что она уже проснулась, и задумываться, понравилось бы ей, если бы он разбудил ее поцелуем. Эта мысль вызвала улыбку на лице Джеми и шевеление в паху, когда он выступил из тени в лучи ласкового утреннего солнца.