«Напомни мне позже никогда не подпускать тебя к этой штуке», — со смешком прошептал он в голове Фрейи.
Затем выполнил крутой вираж, взрезая воздух обтекаемым телом, и направился к Крабле.
* * *
Они летели минут десять, не больше, но к тому времени, как впереди замаячила Крабла, Фрейя начала дрожать от холода.
Разбросанные то тут, то там вокруг вулкана бесплодные поля дымились и пускали пузыри, но дальше к югу сияли белизной ледники, и от этого зрелища она затаила дыхание, невзирая на безжалостно бьющий в лицо ветер.
Фрейя едва могла поверить в происходящее. Целый мир развернулся под ней в миниатюре, точно ожившая карта.
Дреки притронулся к разуму Фрейи, словно вопрошая, что же так увлекло ее. Едва заметное касание к чувствам, внезапный контакт. Фрейя ощутила его любопытство.
«Хочешь увидеть ледники? Как-нибудь отвезу тебя».
Сказка рассеялась, между разумами взметнулись защитные стены.
— Опусти меня. — Фрейя всмотрелась в каменные склоны вулкана. — Только осторожно.
Они снизились. В паре шагов от выступа, ведущего к пещере, Рюрик мощным взмахом затормозил. Когти разжались, и Фрейя шлепнулась на уступ, подвернув лодыжку. Несмотря на аккуратную хватку, плечи нещадно ныли, пару секунд она просто лежала неподвижно.
В поле зрения внезапно вплыла причудливая голова, и Фрейя непроизвольно вскрикнула и отпрянула. Дреки замер, золотые глаза сияли.
«Ударилась?»
Фрейя, тяжело дыша, уперлась спиной в камень и посмотрела на вирма.
— Ударилась? — слабо повторила она. Бурные эмоции выплеснулись наружу слезами. Сил сдерживаться не осталось. Единственной живой душой, что заботилась о ней, был дреки. Но даже у него имелись скрытые мотивы, о которых Фрейя могла лишь гадать.
— Меня похитили, привязали и выставили приманкой… А потом потащили по воздуху, сбросили с высоты и… — Выдержка закончилась. «Да будь ты проклят, Рюрик». — Никто не спас меня! Все просто глазели! Папа останется без всякой помощи! Кто о нем позаботится? И что тебе от меня надо? Что, черт тебя побери?
Фрейя разрыдалась. Проклятые злые слезы ослепили ее, затуманили мир вокруг. Последнее, что она смогла рассмотреть — это странное выражение морды дреки, которое более всего походило на озадаченность. И это выбило из колеи. Фрейя одновременно смеялась, и плакала, и икала.
— Зачем я вообще все это тебе рассказываю? — прошептала она, вытирая покрасневшие глаза. — Ты и близко не поймешь, что не так со мной. И с миром.
«С этим миром много что не так. Ничтожные людишки считают его своим, хотя владеть им не может никто».
— Даже ты?
Сияющие глаза дреки прищурились.
«Лишь дурак посчитает, что обладает подобной властью. Я могу править миром, но не могу владеть. И зачем мне это? — Даже Фрейя расслышала в его голосе колебание. — Ну и да, признаю, с тобой не все ясно. В этой форме тяжело понимать людей. Где твоя повязка?»
— М-моя повязка? — запнулась Фрейя. — Я сорвала ее.
«Сделай новую».
У Фрейи челюсть упала.
— Чего ради?
«Чтобы ничего не видеть».
Ослепнув, она снова станет беззащитной.
— Нет.
«Я не причиню тебе вреда, Фрейя. Клянусь».
У добропорядочных женушек была в ходу поговорка: «надежный, как клятва дреки». Так называли самые верные договора. Дреки никогда не нарушали данное слово.
Фрейя чувствовала беспомощность, когда Бенедикт притащил ее в центр деревни, ослепленную и уязвимую. Бессильную, сжимающуюся в комок перед неизвестностью, задающуюся вопросом, когда же ударит дреки. Как же она ненавидела это ощущение.
И все же ее руки словно сами по себе вытянули из тайника в ботинке маленький нож и отрезали полоску черной шерсти. Чуть вздрогнув, Фрейя завязала глаза. Шерсть неприятно терлась о раздраженную от слез кожу. Дреки не отнимал ее силу. Он попросил, и Фрейя согласилась. Это давало некую иллюзию контроля.
— Ну и зачем?
Обрушился сногсшибательный поток силы, жаркой и жидкой. Каждый дюйм кожи покалывало, живот сжимался. Расплавленная энергия лилась волна за волной. Фрейе захотелось протянуть руки и пощупать эту мощь, но что-то ее остановило.
— Не хочу, чтобы ты меня видела, — ответил глубокий мужской баритон.