«Я должен был сказать о своих чувствах.
Может, тогда она не сбежала бы».
Рюрик выплеснул всю боль и муку в еще одном реве.
— Хочешь трон? Так выйди и отбери его у меня!
В задумке чувствовалась рука Стеллана. Его дяди, брата королевы дреки, который вечно играл на чужих слабостях. Пока Рюрик и его братья живы, королева не полностью контролировала трон. Амадея могла держать под рукой Ардис, но не наследников короля.
Как будто мало было изгнать сына за несовершенное преступление.
Рюрика пронзила боль. Он потерял всех дреки, которых когда-либо любил, избрав изгнание, а не битву с дядей и матерью, и поступил так, чтобы защитить близких. Бросить вызов Стеллану значило втянуть младших братьев и сестер в войну, а им недоставало сил, чтобы выжить в бойне. Рюрик ни на минуту не сомневался, что мать и дядя перережут родню, не моргнув глазом.
В конце концов, его отца убил дядя, а мать тут же обвинила во всем Рюрика. Он позволил ярости потери подпитать свою силу.
— Выходи! — заревел Рюрик, перелетев Краблу и направившись на юг, к ледникам.
— Ты не будешь править этими землями, — донесся в ответ шепот Магнуса. — И кто ты такой, чтобы звать нас трусами? Ты, кто поджал хвост и сбежал, когда мамочка заняла трон?
— Когда твой отец украл для нее трон, — рявкнул Рюрик, — спланировав убийство своего короля!
— Мой отец не убивал твоего! — Это звучало правдиво, и Рюрик скрипнул зубами.
— Может, и не рука Стеллана вырвала сердце моего отца из груди, — огрызнулся Рюрик, — но преступление спланировал он.
— Какой же ты идиот, — рассмеялся Магнус. — Мой отец вообще не имеет отношения к смерти короля. Ты сам его убил.
И снова правда. Рюрика почти ослеп от захлестнувшей ярости, но сейчас не имел права сорваться с катушек. Слишком много стояло на кону.
Но ответ так и жег ему нутро. Все, что он помнил — кровь на своих руках и выломанные ребра отца, из-под которых кто-то выдрал сердце. И мысль, что король погиб из-за непутевого сына, который растерялся, узнав, что мать и дядя готовят переворот. В акте милосердия, попытке достучаться до дреки, что дала ему жизнь, Рюрик предупредил мать, мол, знает ее замысел. «Нет».
— Выходи, трус! Где ты?
— Здесь.
Рюрик в бешенстве развернулся и увидел, как соперник вылетает из долины возле Краблы. Черные, как у летучей мыши, крылья возносили Магнуса в небеса, губа вздернулась, обнажив страшные клыки. На Рюрика неслись двадцать тонн ярости, но им противостояли жажда мщения и бешенство. Штормовые тучи скрыли горизонт, и Рюрик оседлал бурю. Черный дреки вертелся перед ним в небе, давая крен, чтобы вонзить в соперника когти.
— Правила? — потребовал Рюрик.
— Без правил.
Да будет так.
— С радостью убью тебя.
Рюрик изогнулся и помчался на Магнуса, приготовив когти для атаки.
У него было позиционное преимущество, да и весил он больше, а еще на его стороне стоял многолетний боевой опыт, но и Магнус не зеленый новичок. При дворе дреки его называли Черным Принцем за хитрость и изворотливость. Рюрика истощило исцеление Эйнара, Магнус же был совершенно свеж.
А значит, битву следовало закончить как можно быстрее.
В последнюю секунду Рюрик прижал крылья к телу и спикировал на черного дреки, зная, что когти не пробьют шкуру Магнуса. Не сверху.
Магнус от удивления широко распахнул крылья и уклонился, избегая столкновения. Этого и добивался Рюрик. Не обращая внимания на крылья Магнуса — самую очевидную цель — он сцепился с кузеном когтями и завертелся в смертельном штопоре. Мир закружился, небо, земля, снова небо мелькали перед глазами. Как только земля оказалась в опасной близости, Рюрик отпустил кузена, швырнув того в сторону зубчатых скал.
Идеально. Безупречно исполнено.
— Что-то ты потяжелел с возрастом, братец, — фыркнул Рюрик, пока Магнус с усилием неумело выбирался из опасного нырка.
— А ты по-прежнему полон фальшивого благородства, — огрызнулся тот. — Никаких правил, Рюрик. Помнишь?
Боковым зрением Рюрик заметил мелькнувшую тень за секунду до того, как когти впились в незащищенный бок. Боль опалила нервы, но он вовремя изогнулся, чтобы не подставить второму дреки уязвимый живот. Рюрик взмахнул хвостом, рассек морду серебряного дреки, и тот крутанулся в неуклюжем пируэте.