– Да лучше бы он умер, – вырвалось у меня. – Лучше бы его сбила машина.
– Что? – удивленно спросил юноша.
– То, что вы слышали, – ответил я резко, будто во всем виноват был он.
Старик купил клубничное мороженое и лимонад.
– Это мороженое я купил сыну, – показал он нам с широкой улыбкой на лице.
– Но ваш сын… – начал было я, но парень в форме схватил меня за руку и потянул к себе.
– Я забыл тебе сказать, – произнес шепотом. – Старик думает, что живет со своим сыном, во сне разговаривает с ним. Никто из нас не напоминает ему о том, что случилось. Лучше так, чем осознавать всю эту драму. Мы ездили к его сыну, пытались уговорить, но все зря. В следующий раз нас даже не пустили на порог. Не стоит старику напоминать об этом, прошу вас.
Я подошел и крепко обнял старика. Он улыбался и обнимал меня в ответ. Кажется, несчастный напрочь забыл обо всем, что рассказал мне в автобусе.
– Берегите его, – попросил я их.
Имена их я так и не спросил, да и надобности в этом не было никакой.
Они попрощались со мной и уехали, а я вернулся в автобус, так и не успев купить воды.
Старик уехал, но знать бы ему, какой след он оставил в моем сердце.
1008. К родителям относись так, как ты желал бы, чтобы твои собственные дети относились к тебе. Исократ. (на отдельной странице)
Почему нас с детства не учат взрослой жизни? Почему родители, объясняя то, что мы должны быть первыми и самыми лучшими, не рассказывают нам о том, с какими трудностями нам предстоит столкнуться. Почему нам не говорят о людях, которые будут строить козни против нас. О лицемерах, которые готовы продать собственную мать ради выгоды. В детстве нам все представляют в ярких цветах, будто и нет места чему-то злому в этой жизни. А повзрослев, мы понимаем, что все те сказки, что нам читали перед сном, и в самом деле были лишь сказками, они никак не связаны с реальностью. Мы понимаем, что во взрослой жизни добро вовсе не побеждает зло. Почему нас не готовят к взрослой жизни так же, как готовят к экзаменам. Ведь вся наша жизнь хуже экзамена. Научили бы, как выжить среди гнилых людей.
Выходя из дома, я и представить не мог, что все переменится настолько быстро. Я, конечно, отправился в путь в поисках себя, но общаясь с другими, начал понимать, что проблем у меня вовсе и нет. Я лишь придумывал какие-то отговорки, пытаясь воссоединиться с болью, которая отпустила меня давным-давно. Я начал познавать мир. Любил все прекрасное, но, когда прекрасное влюблялось в меня, мне этого начинало уже не хватать. Если бы каждый человек хотел стать просто счастливым, он смог бы этого добиться, но он желает быть счастливее остальных. И что для него значит счастье? Будет ли он счастлив, если получит все, о чем мечтает? Или будет хотеть еще больше? Человек непредсказуем…
(немного места оставь)
Я вспоминаю свое детство. Каждый день я любил пить компот, который готовила моя мама. С отцом собирал фрукты в саду. Мы всегда спорили, кто из нас наберет больше, но только с возрастом понял, что папа нарочно собирал медленнее, чтобы я выиграл. Сад мы тоже посадили вместе с отцом, нам помогала мама, она просто поливала эти растения из шланга. После мы играли во дворе, обливая друг друга водой. Мама принимала участие в игре, но потом ругала нас за то, что мы заходили в дом в мокрой одежде. «А куда ее деть-то?» – думал я тогда, ведь не снимать же ее прямо во дворе…
– Добрый день, как вас зовут? – спросила меня женщина из первого ряда.
«Нет уж, – подумал я. – Хватит с меня знакомств!».
Сделал вид, будто не слышу ее.
Она переключилась на другого соседа.
Мы общаемся с людьми, которые нам не интересны, получаем профессию, которую выбрали родители, а потом дни, месяцы и годы проводим на работе, которую часто ненавидим.
На одной улице со мной жил маленький мальчик, на десять лет младше меня. Он делал невероятные вещи, однажды даже раскрасил весь свой дом в яркие цвета. Цветы, звезды, небо и даже космос. Я наблюдал за ним из окна. Вечером с работы пришли его родители. Я не ожидал такой реакции – они стали избивать его так, что крик его разносился по всей улице. Им явно не понравилось его уличное искусство. На следующий день они вызвали рабочих, которые перекрасили все в красный цвет. В цвет боли, войны, как я считал. Его отправляли в школу, но через день он сбегал в школу искусств и продолжал делать то, что любил. Каждое утро он уходил в школу грустным и потерянным.
Прошло несколько лет, он вырос. И, кажется, смирился с тем, что ему не дадут заниматься тем, что нравится. Его внешность стала меняется. Сначала я относил это к переходному возрасту, а после я понял, творится что-то неладное. Родители гордились им, ибо он не пропускал занятий, осваивал выбранную ими профессию – собирался стать врачом. Они не замечали того, что замечал я, совсем посторонний им человек, который редко выходил на улицу и почти не здоровался с ними. Их сын исхудал.