Я сам не верил в то, что говорил. Радость не умещалась в моем маленьком сердце. Весь проделанный мною путь, оказывается, вел меня вверх. К моему громкому молчанию и взволнованному спокойствию. Именно сейчас я мог закрыть глаза и не думать ни о чем.
1016. Разве много нужно человеку для счастья? Достаточно лишь понимания.
(на отдельной странице)
Я не закину свое сердце в клетку к псам, вслед не закрою дверь. Мои глаза привыкли не видеть тебя, они настолько привыкли к тебе, что хотят видеть что-то иное. И если ты решишь вернуться, знай, здесь тебя не ждут. Не возвращайся. (на отдельной странице)
И да.
Береги себя. (на отдельной странице)
Без длительных остановок путь оказался не таким длинным, всего-то несколько дней. Старики почти все время спали, накрывшись маленьким пледом и уткнувшись друг к другу в плечи. Попутчик наш только изредка снимал наушники, до нас ему не было никакого дела. А мы с Мией болтали без умолку.
– Ну а как же твоя личная жизнь? – спросила она. – У тебя, наверняка, дома жена, может быть и дети.
Дети… Всю жизнь я нянчил только себя.
– У меня нет никого. Родители мои переехали в эту страну, когда им было по 35, получается, в моем возрасте. Прожили они там хоть и недолгую, но счастливую жизнь. А я вырос с кузиной, она постоянно заставляла меня есть овощи. После ее смерти я напрочь исключил их из своего рациона. Я скучал по ней. Вначале я был вполне доволен своей самостоятельностью, только потом стал понимать, что жить с ней было намного веселее. С тех самых пор живу совсем один.
Я не стал ей рассказывать о Кристи.
Иногда люди просто живут внутри нас.
Так будет лучше…
Мы доехали до конечной остановки в полдень. Солнечные лучи скатывались по щекам, грея душу.
– Ваша остановка, – повернулся к нам водитель.
– Что? Мы уже приехали? – удивился дедушка, пробуждаясь ото сна.
– Да, мы приехали. Осталось лишь выйти отсюда, – улыбнулся я.
Наверное, они волновались, впрочем, как и я. Не мог поверить, что вернулся домой совсем другим человеком.
Автобус больше не вонял, цветы возле моего дома выросли снова, сам дом стоял на том же месте, и я перестал ненавидеть весь мир…
Я взял пакеты и чемоданы, вышел первым, Мия помогла сойти старикам.
Мои ноги чувствовали эту землю, даже через толстые подошвы обуви. С каждым шагом мне становилось все приятнее. Проехав тысячи километров, я только сейчас понял, что все это время шел домой. Увлекаясь поиском счастья, мы не замечаем, что счастье в нас самих.
Поставив чемоданы на асфальт, я полез в свой рюкзак за ключом.
Ну вот и все. У моих ног простиралась родная улица, по которой я бегал в детстве, и асфальт, на который падал много раз. Со слезами я возвращался домой, но моя вредная и одинокая кузина выгоняла меня обратно на улицу. «Тебе много еще падать, привыкай», – кричала она вслед. Я не понимал ее тогда, был слишком мал для этого.
Дверь отварилась.
Когда люди надолго уежают, в доме появляется запах сырости. Но нас встретил все тот же клубничный запах, который стоял до моего ухода. Мой дом был рад гостям. Я это почувствовал сразу.
– Как же тут красиво, – произнесла Мия с восхищением.
– О, у тебя тут даже живые цветы, –удивилась бабушка. – В какой они хорошей форме. А кто их поливал, пока тебя не было?
«Действительно, – подумал я. – Ни с кем из соседей я в последнее время не дружил.»
– Добро пожаловать! – услышал я пискливый голос за спиной.
– Наконец-то вы вернулись.
Я обернулся.
Позади меня стояла жена Чарльза. Та противная женщина, которая распространяла обо мне слухи, предав мое доверие. Но я всегда был вежлив по отношению к пожилым людям. Показать свою неугасшую злобу я попросту не мог.
– Да, я вернулся домой, – ответил я. В ее глазах читался неподдельный интерес.
– Как ваше здоровье?
– Здоровье как здоровье, жаловаться не буду. А кто это с тобой?
– Моя семья, – уверенно ответил я. – Можете зайти, Мия, я вернусь чуть позже.
Они зашли в дом.
– Как семья? У тебя же вроде никого не было? – интерес поедал ее изнутри.
– Это моя невеста и ее старики, – сказал я, гордо поднимая голову.
– Да ты что? Правда? – захлопала она глазами и робко добавила: – Я пришла попросить прощение.
Я помнил все, но злопамятным не был никогда, редко на кого-то злился. Злость и обида уничтожают человека изнутри.
– После смерти Чарльза со мной происходили странные вещи, я будто стала совсем другой, потеряла вкус к жизни. Рассказывая другим о твоем расставании с женой, я очень хотела, чтобы это стало для меня освобождением. Я ходила как правда, которую не до конца выслушали. Мне было нелегко тогда. Через пару месяцев я успокоилась, боль разлуки притупилась. Стучалась к тебе много раз, терзала себя за то, что сделала с тобой. Однажды я заметила, как жара сушит листья твоих цветов. Решила их полить. Не потому, наверное, что пожалела их. Просто надеялась таким способом вымолить у тебя прощение.