— Они что? Ты не лжёшь?
— А ты не знала? Ах, бедняжка, — сложив лапы вместе, Кот принял ангельский вид.
— Ничего я не развлекалась. Ты даже не представляешь, что мне пришлось пережить, — рявкнула я, заметив насмешливый взгляд Кота и пошла дальше ища глазами какие-нибудь ключи, подсказки, как мне выбраться отсюда.
— А зачем тогда дала согласие Нияну? Он слишком очарователен, не правда ли? Никто не может устоять перед ним, — не отставал Кот.
— Сгинь, — махнула я рукой, не желая слушать этот бред.
— Обиделась? На правду не обижаются, светоч, — преследовал меня Кот.
— Ты будешь котом ещё сто тысяч лет, если не миллион, — сказала я.
— Это почему же? — принимая золотисто-рыжий оттенок, спросил он.
— Потому что ты не исправим. Быть тебе котом всегда. Вот так, — топнула я ногой.
— Много ли ты понимаешь, — фыркнул он.
— А ты? Способность читать мысли не означает мудрость или какое-то особое понимание вещей, — остановилась я, глядя ему в глаза.
— Я задам тебе один вопрос, и ты должна ответить на него честно. Если скажешь правду, то я тебе помогу, — сверкнул глазами Кот.
— Хорошо. Спрашивай, — приготовилась я.
— Ты должна выбрать, кто погибнет в этой схватке. Октябрь или Орголиус?
— Что значит выбрать? Не хочу я выбирать. Никто не погибнет.
— Не-е-е-т, ты не поняла. Кто-то из них погибнет, и всё зависит от твоего выбора. Это не шутка, светоч. Выбирай, — настаивал Кот.
— Если кто и погибнет, так это буду я! Если эта жертва устроит тебя, то я выбираю себя, а не их, слышишь? — в сердцах выпалила я. Никогда я не смогу выбрать. Что это за выбор такой?!
Кот молчал, изучающе глядя на меня. А я уже плевать на всё хотела. Слёзы потекли, нос опух.
— Выбор всё же придётся сделать, — настаивал Кот.
— Выбирать я должна, видите ли! Ни за что!
— Но, разве это не очевидно, что нужно выбрать Октября, судя из твоих слов? — продолжал издеваться Кот.
— Это ещё почему?!
— Во-первых, он тебе не так дорог, как Орголиус. А во-вторых, ты его избавишь от страданий. Подумай, как это больно, узнать, что твоя возлюбленная выбрала не тебя. Он считай уже живой мертвец, — парировал Кот.
— Ты не кот, а змея какая-то! Хотя нет, даже змеи, и те лучше тебя! Что ты за тварь такая? Любишь решать за других, да? Так вот, что я тебе скажу, никого я выбирать не буду. Все будут жить. И найдут своё счастье. И всё будет хорошо. Точка! А теперь проваливай с моего пути!
— Вообще-то, это ты завалилась в мои владения, сама и проваливай, — фыркнул Кот, вальяжно обходя меня, махнув хвостом возле моего лица.
— Ух, не зря тебя сослали на этот клочок земли. Ты где-то там всех видимо порядком задолбал. Неисправимый, так ещё и с каким-то больным взглядом на чужую любовь и женщин. Тебя выбрали или наоборот, не выбрали?
— Ты ещё здесь? — зевнул Кот, но интерес в глазах был горящий. В нём сидело то, что готово было выпрыгнуть наружу, только нужно лучше зацепить.
— Ты сам сказал, что отсюда нет выхода. Куда же мне деваться? Мир спасать я не могу, по твоей прихоти, — я развела руками в стороны, глядя на него с вызовом.
Кот молчал, усы его дергались, пушистые губы то и дело оголяли один клык. Будто нервное что-то, словно вырывался ответ, но он его тормозил. Наконец-то он взглянул на меня максимально медовым взглядом, но в глубине его глаз я видела другое. Это было похоже на боль, которую он тщательно глушил своим вредным характером.
— Ты выбрала себя. Почему? — спросил он.
— Потому что не могу иначе, — вздохнула я, — как можно выбрать чью-то смерть? Каждый из них мне по-своему дорог, пусть и кому-то моё сердце и душа принадлежит больше чем другому. Я люблю их. Не могу ответить тебе, потому что сама не знаю ответа. Но я никогда не выберу такую участь для Октября, хоть искренне признаю, что люблю Орголиуса. Лучше самой погибнуть, чем принять такую жертву. Никогда себя не прощу, — сказала как на духу.
И тут произошло что-то странное. Из глаз Кота покатились огромные слёзы. Морда его исказилась в страдании. Уши прижались к голове. Он заревел как ребёнок.
— Что с тобой? — не ожидав такой реакции, опешила я.
— Я понял, — навзрыд, проревел он, — почему она не выбрала никого.
— Кто? — изумлённо спросила я.
— Не важно. Благодарю тебя за честность и храброе сердце. Я помогу тебе. Как и обещал. Ты достойна уважения, светоч. Выражаю тебе моё почтение, — стирая слёзы с морды, поклонился Кот.
— Во дела, — прошептала я.
— А теперь, садись на меня! — скомандовал Кот.
— Эм-м, это обязательно?
— Я говорю, садись! Нам миры пересекать. Торопиться надо, пока не поздно! — сказал он.