Может, я глупая? Ведь недавно сходила с ума от близости Октября… а теперь охвачена зависимостью к Орголиусу. Правда ли это мои желания?
Остановившись посреди ароматных цветочных кустов, глубоко вздохнув, прикрыла глаза. Мне хотелось услышать свой внутренний голос, который скажет, что я на верном пути. Я запуталась в своих мыслях.
Думая про Октября, у меня возникло чувство вины. Стыд громко промчался по венам, напоминая, что я ему сказала тогда в саду Игмеральда. Я сказала ему, что выбираю его…
Неприятно осознавать, что я такая. Что предала его. Я даже до конца не понимаю, что к нему испытываю. Любовь? Долг? Но вину отчётливее всего.
И почему эти мысли пришли ко мне именно сейчас? Когда я собираюсь позвать того, от вида которого у меня трясутся коленки, сердце то замирает, то набирает обороты. Того, кто вызывает во мне лавину эмоций, в которых хочется тонуть. Он неповторим. Его не сравнить. И я это понимаю так ясно, как и то, что зависима и попалась. Я влюбилась. Потому что от мысли о нём, я чувствую, как за спиной вот-вот вырастут крылья.
Столько всего случилось, а я только сейчас задумалась всерьёз над тем, а что будет дальше? Мне было сложно принять признание братьев-месяцев, и тогда же сделать выбор в пользу Октября. А теперь, я пытаюсь удостовериться, что иду правильной дорогой.
А сердце шепчет: не думай, просто люби.
А разум напоминает о последствиях прошлых, настоящих и будущих.
Есть ли тут правильный выбор? Я знаю, чего хочу, и мне стыдно за свои желания. Чувствую себя эгоисткой. Но, внутри горит яркий луч надежды, что всё так, как должно быть.
Ощутив, что моральные качели утихли, собралась позвать Орголиуса, как вдруг услышала голоса. Это был его голос, он с кем-то говорил. А потом, я точно распознала второй голос. Это была Сирин.
Сдерживая своё желание подслушать их разговор, плюнула на это, и тихонько подошла поближе, чтобы разобрать, о чём они беседуют. Их отгораживали от меня арки из густо вьющихся цветочных кустарников. А я, в своём изумрудном облачении, практически сливалась с фоном сочной зелени. Для пущей незаметности накинула капюшон, чтобы скрыть яркие волосы.
— Мой повелитель, я жду, когда мы приступим к делу, — сладким голосом промолвила Сирин, что меня передёрнуло от мысли, к чему они там приступать собираются.
— Терпение. Она ещё не готова. Мне нужно время, — ответил Орголиус, и у меня мурашки пошли по телу. Что он имеет в виду?!
— Я не могу больше ждать. Не хочу скрываться. Орголиус, мы вместе достигнем такого величия, что никому и не снилось, — торжественно сказала Сирин, что я от негодования протиснулась сквозь куст, чтобы взглянуть, что там происходит.
Они стояли на белоснежной площадке из мрамора, в свете золотистых сонод, под аркой из ярких цветов. А дальше, всё как в бреду…
Сирин проводит рукой по его щеке, и впивается в его губы в долгом поцелуе. Он мне кажется бесконечным. Земля дрожит под моими ногами, гром гремит в сознании! Я задыхаюсь, не в силах это остановить, что-то сказать…
Предательство. Я дура!
Не помню, как мои ноги шли. Не помню, как я оказалась в коридоре перед спальней. Сознание гудело. Будто тело вернулось, а я осталась где-то там… я даже плакать не могла. Это был шок.
Я села в кресло, тупо глядя на золотую монету, что лежала на моей ладони. Внутри было пусто.
— Что случилось? Разве ты не должна быть в саду со своим любимым Орголиусом? — раздался вопрос кота.
Я посмотрела на него, и не нашлась что ответить. Я сама не верила в то, что увидела.
Кажется, я только что начала дышать, а до этого не помню, дышала ли вообще. Картинка увиденного в саду, молнией била по мозгам, и только сейчас, какой-то хрип вырвался из онемевшего горла. Глаза кота становились всё больше от ожидания моего ответа.
— Лина?
А я лишь дёрнула плечами, не в силах сказать.
— Что случилось, скажи же?! — кот почти впал в истерику.
— Это был обман. Я дура, Гелиодор. Наивная дура, — всхлипнула я, и слёзы наконец-то нашли выход.
Кот ошарашено глазел на меня, пока я пыталась подобрать слова, чтобы описать ситуацию. Как вдруг где-то сбоку раздался странный звук, будто воздух электризуется. Звук разрядов тока. Вытерев рукавом слёзы, обменялась взглядом с Гелиодором, и прислушалась, всматриваясь в пространство, откуда исходил странный звук.
В воздухе, посреди спальни возникло свечение, разряды становились громче. Оно будто рвалось. Я вжалась в кресло, впившись пальцами в подлокотники, ожидая чего угодно.