Глава 22
— Эй, ты! Очнись! — противно раздался голос, вырывающий меня из забытья.
Перед глазами мутно виднелось холодное, синеватого оттенка свечение, и фигура в балахоне, что размахивала надо мной руками.
— Ну, давай, возвращайся в сознание! — вновь потребовал мужской голос.
— Где я? — пытаясь пошевелить руками, спросила незнакомца, понимая, что не могу. Они связаны.
— Хех, где она? — противно хихикнул незнакомец, и заглянул мне в лицо, держа в руках странный светильник.
Сфокусировав взгляд, я узнала в нём того самого, кого я видела перед тем, как отключиться. Его худая рука тряслась, а вместе с ней и светильник, в котором трепыхались маленькие человекоподобные существа со светящимися крыльями, как у стрекоз.
— Кто ты такой и что тебе нужно? — как можно серьёзнее спросила я, но скользкая ухмылка только росла на его худом лице.
Он напоминал мне типичного сказочного злодея: продолговатое, серое лицо, тонкие губы, изогнутые в недоброй усмешке, маленькие чёрные глазки, а между ними длинный крючковатый нос. Когда он заговорил, то моему взгляду открылись акульи зубы незнакомца, что по телу пробежала неприятная волна.
— Задам встречный вопрос: кто ты и что тут делаешь? — дергая светильник с несчастными существами, вкрадчиво произнёс он.
— Я, Аделина Михайловна, — ответила, гордо выставив подбородок, пока он внимательно изучал меня противными глазками, что недобро сверкали в темноте при слабом освещении. Смелая от усталости, я уже не видела смысла чего-либо бояться. Я понимала, где оказалась и тут, как говорил Гелиодор, нет места слабости и страху.
Если уж меня сюда занесло, то это не просто так. Ничего не происходит без причины. Хотя я не могу понять, почему всё так закрутилось и кто те судьи одноглазые. Одно понятно, что они лишены способности доходчиво доносить мысли и смыслы. И этот тоже, стоит, кривляется передо мной, пытаясь нагнать жути. А я устала, и руки болят, и жутко хочется пить.
— Кто-кто? — скривился он, и его сухое лицо поползло морщинами, а нос уполз вниз, чуть ли не до подбородка.
— Дед Пихто, — дёргая связанными за спиной руками, психовала я. — Развяжи меня. Руки болят.
Тоненькие губы незнакомца растянулись в улыбке на всё лицо, обнажив острые зубы. Он поставил светильник на землю и начал рыться в карманах своего балахона.
— Так-так-так, ага, вот оно. Сейчас, подожди у меня, — бормотал он, а затем с торжествующим видом достал из кармана круглое стёклышко в сверкающей металлической оправе.
Держа его ссохшейся, точно, что скелет, рукой, приложил к глазу и уставился на меня. Он стоял так с минуту, а затем раздался невнятный вопль. Незнакомец грохнулся на пятую точку, подняв пыль на полу пещеры, которую я немного успела рассмотреть за это время.
— Ты! Да, ты! — указывал он на меня трясущейся рукой с удлинёнными тёмными ногтями, сначала, будто с ужасом, а затем его невнятные речи переросли в хохот.
Неужели догадался кто я? Это мне не на пользу. Лучше бы тут никто не знал, кто я.
Он встал с пола, отряхнулся и, пританцовывая на месте, захлопал, замахал руками. Лицо его за минуту сменило десяток эмоций. Он что-то обдумывал, и будто советовался и спорил сам с собой, что-то бормоча на разных тонах себе под нос. Ненормальный какой-то, что я поёжилась, когда он замер, и пристально уставился на меня, потирая руки.
— Что ты задумал? — не стесняясь, без страха, смотрела ему в глаза.
— Настало моё время, пришло прямо мне в руки, — сжимая когтистые костлявые руки в воздухе, ликовал он. Его лицо выглядело максимально безумно. — Теперь никто от меня нос воротить не посмеет! А ты хороша, но меня не проведёшь. А ну-ка, поднимайся! — скомандовал он мне, и я шаркнула ногой, подняв пыль перед его приближающимся лицом.
— Да кто ты такой? — выпалила я, желая иметь представление о том, с кем меня столкнула жизнь.
— Кто я?! — выпрямился он из сгорбленного состояния и стал довольно высокой фигурой. — Тот, кого не ждут, но я не нуждаюсь в приглашении. Я прихожу сам! И теперь я приду, и возьму всё, что принадлежит мне по праву.
— Ты так и не назвался, — перебила его пламенную речь и самолюбование я.
Он зловеще склонился надо мной, вновь улыбнувшись своей незабываемой улыбкой, и прохрипел: Убы-ы-то-о-к.
— Кто? — скривились я, желая сбить спесь с него, хотя было совсем не по себе. Имя полностью отражало сущность, которая стояла надо мной. Компания не самая приятная. Но, как я и ожидала, мой вопрос его задел.
— А ты, как я вижу, много теряла в своей жизни. Давай посчитаем, — его лицо приблизилось почти в плотную, что я отвернула голову в сторону.