«Как странно, – подумал он, – что они танцуют в такой хмурый день, как сегодня. Они словно не замечают мерзкой погоды!…»
Он протолкался сквозь толпу и решительно приблизился к тем, кто смотрел представление цыган.
Танцы к тому времени уже закончились, и кареглазая девочка обходила зрителей с протянутой перед собой шляпой, умоляюще заглядывая в глаза каждому. Торис заметил, как хорошо одетый аристократ небрежным жестом бросил в шляпу медяк. Девчонка расцвела и поклонилась, сверкнув белоснежными зубами. Выудив монетку из шляпы, она подбросила ее вверх и, поймав ее оттопыренным карманом на платье, пошла дальше по кругу. Восхищенный мастерством и ловкостью маленькой цыганки, Торис протолкался поближе и встал в первом ряду.
Девочка подошла к Торису в последний момент, когда уже раздавалась музыка для следующего танца. Шляпы в ее руках больше не было, она просто протягивала к жрецу чумазую ладошку и заглядывала в глаза. Кармашек на ее платье оттопыривался. Торис, пристально глядя на вышедших в круг танцовщиц, вел себя так, словно он не видит маленькую бродяжку. Та поколебалась немного, выразительно глядя на него, однако жрец остался невосприимчив к ее чарам, и девочка, решительно сжав губы, отвернулась. Прежде чем она успела шагнуть к кибитке, она с изумлением обнаружила в ладони сверкающий золотой и растерянно обернулась к Торису. Тот продолжал притворяться, будто он здесь ни при чем. Девочка смотрела на него пристально и внимательно, и наконец улыбка, тронувшая уголок губ Ториса, выдала его с головой. Он озорно подмигнул, тем самым признаваясь в содеянном.
Девочка сделала настоящий реверанс, и жрец, наклонившись к ней, что-то зашептал ей на ухо. Сначала маленькая цыганка пугливо озиралась, прижимая обеими руками карман с монетами, однако довольно скоро страх в ее глазах погас. Она дважды кивнула и пошла к повозкам, сделав Торису знак следовать за собой. Через два десятка шагов ребенок привел жреца к головному фургону. Поднявшись по ступенькам, девчушка с силой постучала в деревянную дверь.
– Мадам Дачия! Выходите! Тут один «жоржик» хочет вас видеть.
Юлианна в тревоге глядела из окна своей комнаты в гостинице. Приближался вечер, и серый туман становился все более тусклым. Определенно что-то случилось. Казимир не возвращался со вчерашнего утра, а сегодняшним утром исчез и Торис.
Поднявшись с кресла, Юлианна решительно шагнула к двери, намереваясь найти Геркона Люкаса и расспросить его о пропавших друзьях, но остановилась.
«Торис велел мне оставаться и ждать его», – подумала она.
Должно быть, Казимир все-таки попал в какую-то беду, и Торис отправился его выручать. Юлианна громко фыркнула себе под нос и сказала:
– Они оба неисправимы!
В дверь смежной комнаты кто-то постучал.
Юлианна внимательно посмотрела в ту сторону сквозь дверной проем, соединявший ее спальню с комнатой Ториса. Из-под двери, ведущей в коридор, просачивался желтый свет масляного фонаря, и девушка различила две темные тени сапог. За дверью кто-то стоял. Потом стук повторился, и Юлианна осторожно двинулась к двери в спальню, надеясь закрыть ее, прежде чем гость постучит снова или уберется восвояси.
Дверь в коридор неожиданно распахнулась, и Юлианна в ужасе застыла на месте.
На пороге возникла высокая фигура человека в темном плаще, который блестел от капелек влаги. Это был мужчина, широкоплечий и сильный, с единственным круглым оранжевым глазом. Когда он шагнул в комнату, свет фонаря из коридора скользнул по серебристому клинку кинжала в его руке.
Юлианна быстро захлопнула дверь в спальню, оставив незнакомца в комнате Ториса. Обшарив карманы в поисках ключа, она вспомнила, что ключ остался на столе, вне пределов досягаемости. Тогда она уперлась в дверь собственной спиной и вцепилась пальцами в круглую ручку защелки. Сквозь тонкое дерево ей были отчетливо слышны тяжелые шаги пришельца. Шаги приближались.
Раздался шорох. Кто-то взялся за рукоять защелки с другой стороны и стал поворачивать. Круглая металлическая ручка скользила в пальцах Юлианны, как она ни напрягала силы. Тогда она покрепче уперлась ногами в пол и налегла на дверь всем телом.
Защелка лязгнула.
Незнакомец уверенным мощным движением распахнул дверь, и Юлианна, не удержавшись на ногах, распростерлась на полу. Темная фигура склонилась над ней.
– Юлианна, дорогая моя, покорнейше прошу принять мои извинения, – сказал Геркон Люкас, помогая ей встать и сгибаясь в грациозном поклоне.
Юлианна оперлась о спинку кровати и прижала руку к груди, сдерживая бешено колотящееся сердце. Люкас выпрямился и продолжил:
– Я, собственно говоря, хотел только передать Торису этот нож и не подумал о том, что дверь между комнатами может оказаться открытой.
– Она и не была открыта, пока вы не прошли сквозь нее как… как…
Бард улыбнулся ей самой обезоруживающей улыбкой:
– Не мог же я допустить, чтобы вы подумали, будто кто-то грабит комнату Ториса, ведь правда?
– Для чего жрецу понадобился кинжал? – спросила Юлианна вежливо, меняя тему разговора.
– Какой-то ритуал Милила, – пожал плечами Люкас с беспечным выражением на лице, которое вдруг сменилось озабоченностью. – Да вы вся дрожите! – воскликнул он и шагнул к ней, широко разведя руки.
Юлианна благоразумно отступила к окну.
– Где Казимир?
Люкас снова пожал плечами:
– После нашей вчерашней экскурсии мы остановились в одной таверне, где подают превосходное мекульбрау. Вскоре я ушел, а Казимир задержался еще на некоторое время. До меня, правда, дошли какие-то дикие слухи, но я предпочел бы не повторять их в вашем присутствии.
За разговором он продолжал приближаться, и Юлианна вытянула вперед руку.
– Прошу вас, уходите!
– И снова я вынужден просить вас о снисхождении, моя дорогая, – ответил Люкас, опускаясь перед ней на одно колено и целуя ей руку. – Простите меня, если мой маленький городишко чем-то оскорбил вас. Скажите, что бы я мог сделать, чтобы исправить это зло?
На языке Юлианны уже вертелся довольно ядовитый ответ, однако она взглянула в лицо барда и промолчала. Должно быть, в двадцатилетнем возрасте он был очень похож на Казимира. Юлианна довольно долго смотрела в его огромные глаза, прежде чем осознала, что он все еще держит ее за руку. Зардевшись, Юлианна сделала шаг назад и уперлась в подоконник.
– Как бы вы могли исправить это зло?.– повторила она, оглядываясь на клубящийся за стеклом туман. – Найдите Казимира и верните его сюда. Разыщите и Ториса. В этом месте что-то неладно…
Люкас легко поднялся с колена и, нежно взяв ее двумя пальцами за подбородок, сказал:
– Не беспокойся. Я найду Казимира.
Затем он решительно развернулся, шагнул к ее кровати и положил свой устрашающего вида кинжал в ноги. Не оборачиваясь к Юлианне, он попросил:
– Проследите, пожалуйста, за тем, чтобы Торис получил кинжал, как только вернется.
– Обязательно, – ответила девушка, слегка дрожа.
Люкас пошел к двери. Одним быстрым движением он открыл ее, шагнул в ярко освещенный коридор и исчез, захлопнув дверь за собой.
Цыганская повозка слегка раскачивалась, пока ее обитательница пробиралась к двери. Сквозь стон скрипок и лязг тамбуринов Торис расслышал все же легкий звук шагов. Наконец медная ручка повернулась, верхняя часть двери распахнулась, и в проеме появилась довольно молодая цыганка. Опершись локтями на нижнюю половину двери, которая все еще оставалась закрытой, она посмотрела на Ториса. Ей никак не могло быть больше тридцати-тридцати пяти лет, черные кудрявые волосы падали на яркую пеструю блузку, а двигалась она с естественной грацией кочевницы, позвякивая монистами, сверкающими на ее груди. Голова ее была задорно приподнята, а маленькие руки были удивительно пропорциональны.