— К старшине? — удивляется Семен. — Что-то не слышал, чтобы у старшины лекарства водились.
— А наказания?! Или, как они у вас, взыскания! — Аня опять ослепляет его мягкой белозубой улыбкой. — Наряд за опоздание в строй — лучшее лекарство.
— Так наряди ж подрывают солдату здоровье! — с притворным недоумением восклицает Семен.
— Каким образом?
— Самым что ни на есть плохим, — с убеждением отвечает Семен, продолжая бесцеремонно рассматривать собеседницу. — У солдата после наряда беда с аппетитом… Зверский!.. Минимум двойной обед нужен.
— Это старо, — Аня обдает Семена дружелюбным взглядом и, отложив в сторону ручку, поднимается, выходит из-за стола — высокая, гибкая. Белый халат, надетый поверх платья, придает ей особую обаятельность, хотя и скрадывает стройную девичью фигуру.
Она заставляет Семена закинуть ногу на ногу, стучит по коленке миниатюрным молоточком. Затем ручкой молотка крест-накрест проводит по его обнаженной груди. Семен ежится от щекотки и по-прежнему не отрывает восхищенного взгляда от милого лица Ани.
Аня обращает внимание на гладко причесанные волосы Семена. Притрагивается к ним и испуганно отдергивает руку.
— Чем это вы намазали?
— Сахаром, — отвечает Семен.
— Зачем?
— Чтоб не заметно, что длинные.
— Не полагаются длинные. — Аня пытается взлохматить шевелюру, но она как панцирь. — Не гигиенично! Сейчас же помойте и в парикмахерскую!
— Помыть-то я помою, но понимаете… — Семен не находит слов.
— Что?
— Надеюсь, скоро в отпуск, домой… А девчата, когда голова у хлопца вот такая, — Семен, взяв со стола ручку, мгновенно набрасывает на листе бумаги свой портрет с наголо остриженной головой, — не то что разговаривать — смотреть не хотят.
— Плохо вы знаете девчат, — посмеивается Аня, с любопытством рассматривая рисунок.
— Плохо? — переспрашивает Семен. — А думаете, вы бы понравились хлопцам, если б были вот такой?
И он тут же изображает на рисунке голову Ани без волос.
Аня изумленно смотрит на свой обезображенный портрет.
— Другое дело, когда голову украшает растительность, — продолжает Семен, и его перо дорисовывает пышную шевелюру сначала на портрете Ани, а потом на своем.
— А вы, оказывается, художник!
— Признаете? — ухватился за новую мысль Семен.
— Признаю, — смеется Аня.
— А все художники носят во какие гривы! — Семен показывает руками, какие прически носят художники. — Я такой не прошу. Разрешите мне мою носить. И точка.
— Это как же? — Аня поражена.
Семен блудливо отводит глаза в сторону и мудро изрекает:
— Мало ли какие медицинские соображения могут быть. Главное, чтобы справка по-латыни была написана. Старшина вникать не станет.
— Может, у вас голова болит при коротких волосах? Такое бывает. — Аня еле сдерживает смех.
— Конечно! Ужасно болит! — хватается Семен за поданную мысль. — И не только голова. Сердце может треснуть, когда начнут укорачивать такую шевелюру.
Аня, запрокинув голову, хохочет, как школьница.
— Да вы же симулянт, Лагода! — говорит она сквозь смех, глядя на Семена с откровенной симпатией, как на забавного шаловливого ребенка.
Семен обнаглел еще больше.
— Какой симулянт? — в его голосе звучит неподдельное возмущение. — Да я как только подстригусь — голова разрывается от боли. И все формулы начисто забываю!..
А в коридоре санчасти, у дверей кабинета врача, ждут своей очереди с десяток солдат. Все с удивлением прислушиваются к заразительному смеху Ани, который доносится из-за двери.
— Братцы, он, наверное, ее щекочет! — говорит Юрий Мигуль и, подойдя к двери, подсматривает в замочную скважину.
И тут же отлетает: дверь распахивается, и в коридор выскакивает Семен Лагода. Обалдевший от счастья, он показывает всем справку. Подзывает даже случайно проходившего солдата и сует ему под нос бумажку:
— Разрешила длинный чуб носить! Мигуль хватается рукой за свою чуприну и умоляюще спрашивает Семена:
— На что жаловался?
— Говори: глаза свербят перед экраном осциллографа, когда голова лысая, — с серьезным видом шепчет ему на ухо Семен. — Открыли такую болезнь среди ракетчиков… Только молчок!
— Могила! — клянется Юра.
Тот же кабинет врача. Аня сидит за столом и что-то записывает в медицинскую книжку. На ее лице еще не угасла улыбка, не успели потухнуть веселые огоньки в больших глазах.
— Следующий! — зовет она.
Открывается дверь, и в кабинет влетает Юрий Мигуль. Преисполненный радужных надежд, он бодро докладывает: