- Он еще заходил? – я еще раз обвожу взглядом зал.
В основном здесь собираются искатели, способные достать за стеной почти всё, что закажет заказчик. Если это в его силах, он этого найдет и принесет. Сигареты, выпивку, еду или что-то покрупнее. Каждый из нас понимает: то, что мы делаем незаконно и карается смертью.
- Таскается сюда который вечер, - Крот бросает взгляд на часы, - Если задержишься до закрытия, то застанешь его здесь.
- Хорошо, - я опрокидываю стакан, алкоголь согревает меня, загоняя страх глубже.
Я надеюсь, что Самара еще спит, и утром ей не станет хуже.
Крот улыбается и наполняет мой стакан доверху. Я благодарно киваю ему, после смерти родителей, он единственный, кто поддержал меня, и делился со мной едой.
- Какие люди! - кто-то резко хватает меня за плечи и приподнимает, – Не надеялся увидеть тебя здесь, - шепчет он мне в самое ухо и не позволяет сдвинуться с места.
Черт.
- Отпусти, - спокойно говорю я, хотя сердце бьется чуть быстрее, – Сейчас же.
Данте громко смеется, разжимает пальцы и усаживается рядом со мной. Мои мышцы расслабляются, когда я вновь могу двигаться и недовольно смотрю на него. Данте слегка за двадцать, он одет в свою самую любимую клетчатую рубашку, почти затертую до дыр и джинсы, выглядевшие еще хуже, чем рубаха. Его длинные серебристые волосы убраны в низкий хвост. Блестящие черные глаза, и соблазнительная кошачья улыбка.
- Дружище, твоей, фирменной, - весело обращается к Кроту Данте, - Ну что, рассказывай, как у тебя дела? – вновь сосредотачивается на мне и его взгляд заставляет что-то вибрировать внизу моего живота.
- Не жалуюсь, - дыхание учащается и становится неровным, – Но ты мог бы и зайти. Поздороваться с Самарой, она будет рада тебя видеть.
- А ты?
- И я, - выдержав короткую паузу, отвечаю я.
- Раз ты настаиваешь, - говорит так, будто весь мир вертится вокруг него, – Но учти, ты ранила мое эго.
Он всегда шутит. Я начинаю понемногу закипать. Крот ставит выпивку на стол и Данте берет в руки стакан. От меня не ускользает его разбитые в кровь костяшки пальцев.
- Ты опять дрался?
Данте молчит.
- Только не говори, что ты еще не завязал с Сопротивлением? – наклоняюсь к нему, и его лицо из приветливого, становится непроницаемым, - Ты хоть понимаешь, как это опасно?
Сопротивление устраивает мятежи, после которых нам живется еще хуже. Многих сажают в тюрьмы и казнят.
- Не хочу подчиняться корпорации, - он пристально смотрит мне в глаза, - Она убила наших родителей.
Я хочу накричать на него, но слова встают в горле.
- Совершенные превратили нас в бесхребетных рабов с клеймом на шее, - не дождавшись от меня ответа, продолжает Данте.
Опасные мысли и я оглядываюсь, боясь, что нас могут подслушать.
- Хотя многие из нас могут соперничать с учеными совершенных, возьми, врачевателей. Твоя мама была одной из них, - не унимается он, – Да, черт возьми, я не хочу горбатиться всю жизнь в шахте!
- Ясно, - упоминание моей матери отзывается глухой болью в сердце, будто от него оторвали огромный кусок.
Смириться с ее смертью было сложнее всего.
Мне не дали с ней попрощаться.
Отчаяние накрыло меня черным зловонным облаком, когда я не нашла ее в спальне, вернувшись от врачевателя. Я сжимала в потных руках пузырек с лекарством и смотрела на зареванную Гриф, которая держала на руках мою сестру. По ее взгляду я всё поняла и внутри меня что-то умерло.
- Лилит… - Данте поднимает руку и нежно касается моей разбитой губы. Я вздрагиваю, - Ты достойна лучшей жизни, - его голос звучит спокойно, намного спокойнее, чем я себя чувствую.
- Сопротивление не сможет ничего изменить, - я резко одергиваю голову, и Данте хмурится.
- Посмотрим.
Я возмущенно скрещиваю руки на груди.
- Пообещай, хотя бы не лезть на рожон, - выразительно смотрю на него и Данте цинично мне усмехается.
Он ведет себя слишком беспечно, когда выходит за стену или направляется в другие зоны.
Я очень не хочу однажды увидеть его в рядах отступников.
- Я делаю то, что умею лучше всех, - он опрокидывает в рот стакан и с грохотом ставит его на место.
- Знаю.
В телевизоре начинают крутить рекламу. Посетители хмурятся, поглядывая на экран. Уверена каждый из них хочет запустить в него чем-то тяжелым.
- Почему ты не хочешь присоединиться к нам? – опять один и тот же вопрос.
- Потому что я им не доверяю.
Данте раздраженно передергивает плечами.
- С чего бы?
Я не знаю, что ему сказать. Какое-то чутье подсказывает мне, не соваться в это. У меня есть сестра и обязанности.
- О, поглядите-ка, все злодеи собрались в одном месте, - Крот привлекает всеобщее внимание, и я радуюсь, что мне не придется отвечать на вопрос, - Надо послушать, - он делает звук громче.
- Неужто ты тоже запал на его смазливую мордашку? - Крот замахивается на Данте полотенцем и ему приходится пригнуться.
- Обладал бы ты такой же рожей, я бы тебе дала, - женщина с вызывающе глубоким декольте и пирсингом в нижней губе поворачивается к нам.
- Ты что-то имеешь против меня? – хмурится Данте, и она улыбается, - Видишь эти стальные мускулы?!
Я незаметно вздыхаю и перевожу взгляд на экран.
Две элиты собрались на трибуне, построенной прямо на стене. Но и там всемогущий купол защищает их от опасности извне. Представителей фракций можно различить только по цвету одежды. Аристократы предпочитают белому темно-синий, выделяя себя среди остальных.
Я сильнее сжимаю свой стакан, жалея, что не могу раздавить его в пальцах.
Вот кого я ненавижу больше остальных. Сильнее, чем сенатора и его семью. Я на дух не переношу советников корпорации.
На своё благословение, шестнадцатый День Рождения, каждый представитель своей фракции проходил тест, определяющий уровень его IQ. Это дает им возможность получить работу в корпорации и улучшить свой кредит. За этим зрелищем следят оба мира, и я могу назвать имена тех, кому желаю смерти.
- Вы должны знать, что мы делаем всё возможное, чтобы поднять уровень жизни в вашем мире.., - говорит Роман Москвин, он смотрит прямо в камеру и кажется, говорит чистую правду, - И я рад сообщить, что в скором времени две сильные фракции объединятся… - мужчина подзывает к себе своего сына, стоящего рядом с ним и мой пульс теряет контроль.
Макс Москвин… «Золотой мальчик», звезда всех гламурных таблоидов и всеобщий любимчик.
Будущий советник.
Он первый в моем списке. Первый, кого я хочу уничтожить.
- … благодаря союзу моего сына и дочери сенатора, полномочия корпорации возрастут!
Высокомерное выражение на лице аристократа исчезает и на замену приходит недоумение. Он явно сбит столку. На короткое мгновение, я вижу в его бирюзовых глазах страх. Мне слишком хорошо знакомо это чувство, чтобы не увидеть его в других.
- Развели тут мыльную оперу, - Крот выключает плазму.
Я продолжаю бесстрастно пялиться в потухший экран.
Чего же ты боишься? Какое твое слабое место?
- От всего этого несет дерьмом, вот увидите, - голос Данте отвлекает меня от раздумий, на его лбу пролегают две сердитые складки.
Он скрещивает вместе длинные пальцы и кладет руки перед собой.
- Дело говоришь, - соглашается с ним Крот, он проводит взглядом нового посетителя, пока тот не усаживается за самый дальний угол и наклоняется ко мне, - Это про твою душу, дочка, - Крот показывает в сторону заказчика и я киваю, спрыгивая со стула.
Данте старается встретиться со мной глазами, но я отвожу взгляд. Впервые за сегодня я жалею, что он пришел в бар.
- Не вздумай вмешиваться, понял меня?! – предупреждаю я и направляюсь к заказчику.
Их легко узнать по накинутому на голову коричневому капюшону и длинному плащу, закрывающему всё тело. Никогда не понятно, кто перед вами. Женщина или мужчина. Особенно, если голос изменен прибором.