— Следи, чтобы никто не вошёл, — сказал он Ниф. — А я вытащу нож.
Пока она смотрела на дверной проём, Фин осторожно запустил руку в витрину. Осторожно приподняв костяную ручку на несколько сантиметров, он замер. Каждый нерв его тела гудел, готовый к новой ловушке. Но ничего не случилось.
— Ха, — сказал он и посмотрел на нож, в любой момент ожидая услышать вой сигнализации.
Ниф метнулась через всю комнату к окну. И снова ничего.
— Странно, никаких подвохов, — сказал он и, повернув ручку в сторону, вынул её до конца.
Раздался режущий звук, и витрина развалилась на две части, прямо по линии, по которой двигалась его рука.
Фин посмотрел на костяную рукоять. Теперь из неё торчало тонкое серебряное лезвие, такое острое, что казалось, будто оно резало сам воздух, вызывая при каждом движении лёгкую дымку. Фин повернул его в сторону, и клинок практически исчез из вида.
Фин глубоко вздохнул.
— С ним нужно поосторожнее, — пробормотал он себе под нос.
Он отодвигал рассечённую витрину до тех пор, пока не нашёл стеклянный цилиндр, стоявший под ножом. И да, он был устроен так, чтобы крепиться к рукоятке, и расширялся книзу, чтобы лезвие не касалось его. Фину потребовалось немало усилий, чтобы просунуть клинок обратно внутрь цилиндра. Одно неловкое движение, и Всюдурез рассёк бы стеклянные ножны пополам.
Наконец вложив клинок в ножны, он повернулся к Ниф, чтобы похвастать своей новой игрушкой.
— Эй, ты только взгляни!
Но Ниф даже не шелохнулась. Она застыла как вкопанная, и только её тень темнела на фоне красного витража.
— Ниф? — спросил Фин.
Снаружи доносились крики и шум битвы, причём с каждой минутой всё ближе и ближе.
Фин понял: похоже, захватчики почти прорвались в Цитадель.
— Это они, — прошептала Ниф и медленно посмотрела на него. Тёмные волосы падали ей на лицо, лишь наполовину скрывая ужас в её глазах. Она указала в окно. — Фин, — сказала она, — это Рать.
ГЛАВА 5
Война и мир (но в основном война)
Маррилл закашлялась, выплевывая воду, и попыталась понять, куда она попала. Она барахталась в фонтане посреди огромного зала. Бассейн окружали сердитые, одетые в пурпурную форму солдаты. Прямо перед ней с высоты спустился Серт, его ноги коснулись сухого камня.
— Оракул, — проскрежетал похожий на ржавый металл голос. — Я только что сказал, что хуже даже быть не может.
Маррилл подплыла к краю бассейна и ногами наконец нащупала дно. Она огляделась по сторонам. В дальней части зала в тени огромной статуи стоял Фин. Он подмигнул ей и дал знак, говоривший о том, что сейчас он «покажет им Фина». Она улыбнулась и подняла вверх большие пальцы.
— Привет, Игловорон, — сказал Серт, вновь привлекая к себе её внимание. — Рад видеть тебя снова. Как говорится, сколько лет, сколько зим.
У человека, к которому обратился Серт — если его можно было так назвать, — была зеленоватая кожа и светло-фиолетовые глаза. Более того, от горла и до кончика лысины он был весь покрыт острыми шипами. Другие шипы торчали сквозь тыльную сторону его бархатных перчаток и топорщились, когда он с хрустом сгибал пальцы
Он выглядел как ходячее выражение недовольства.
— Сто тринадцать, если быть точным, — рявкнул он, и его взгляд упал на Маррилл. Она смахнула со лба влажные волосы и заставила себя улыбнуться. Он не улыбнулся в ответ. — Вижу, ты не один. Занялся похищением детей? — Он печально покачал головой. — Странно, я не припомню, чтобы это было частью Пророчества.
Серт выгнул бровь.
— Сам не знаю почему. Я написал его в четырёх вариантах, — пробормотал он и выпрямился. — Но этого нет ни в одном из них. Пророчество закончилось, и я здесь для того, чтобы забрать мои вещи, которые вы так усердно собирали. Отдайте их мне, и мы уйдём отсюда.
Мерессианцы настороженно переглянулись. Их руки потянулись за странным оружием. В их глазах появился нехороший блеск.
Маррилл вздрогнула, и не только из-за холодной воды, стекавшей по затылку. Где-то за спинами собравшихся уже слышались лязг, скрежет металла и крики ожесточённой схватки. В зал вбежала вереница вооружённых солдат. Некоторые из них остановились и присоединились к толпе. Другие протолкнулись сквозь неё и двинулись обратно, спеша присоединиться к кипевшей снаружи битве. Стражники у двери время от времени что-то кричали, и всё больше мерессианцев неохотно уходили, чтобы присоединиться к битве.
Маррилл чувствовала, что мерессианцы были на грани ещё до того, как их заклятый враг спустился к ним с небес через люк в крыше. В любой момент они могли решить, что она и Серт — или, как они называли его, Оракул — принесли для них новые неприятности, и были готовы напасть. Кто-то должен был снять напряжение. Маррилл глубоко вздохнула. Интересно, как бы поступила в такой ситуации её мама?