Девочка была тоненькая, как ивовый прутик, никак не старше двенадцати лет, и женственность в ней еще не пробудилась. Рубашка и штаны были того же тускло-бурого цвета, что и у мальчишек.
– Но они отрастут и будут такие же длинные, как у вас, и я будут заплетать их в косы.
Она переминалась с ноги на ногу, потирая щуплые ручонки.
– Как тебя зовут? – спросила я.
– Астер.
– Астер, – повторила я. Имя могучего ангела разрушения. Но это дитя больше походило на ангела-горемыку с неровно подстриженными крыльями.
Я слушала ее искаженный пересказ истории ангела Астера, совсем не совпадающий с морриганским Священным Писанием.
– Мой бапа говорит, что мама дала мне это имя в честь ангела прямо перед тем, как испустила дух. Он сказал, что она улыбалась и вся светилась, а потом назвала меня Астер. Так зовут ангела, который указал Венде вход в город. Ангел-спаситель, так она его назвала. Вот… – она вдруг выпрямилась и плотно сжала губы. – Мне же сказали, чтобы я не болтала. Простите, госпожа. Вот ваши башмаки.
Астер шагнула вперед, поставила мои ботинки на пол и попятилась назад.
– Там откуда я родом, Астер, пара слов не называется болтовней. Это просто вежливость и дружелюбие. Я хотела бы, чтоб ты заглядывала ко мне поболтать почаще, хоть каждый день.
Девочка заулыбалась и задумчиво провела рукой по вихрам. Мои башмаки были начищены и аккуратно зашнурованы.
– Где же ты их отыскала? – поинтересовалась я.
Молчаливость не относилась к сильным чертам Астер, и меня это порадовало. Между нами было что-то общее. Она рассказала, что башмаки ей передал Эбен, успевший подобрать их раньше, чем их продали на базаре. Одежды моей уже след простыл, а ботинки он тихонько стащил, да еще и вычистил их для меня. Если кто-нибудь узнает, его высекут, но Астер уверяла меня, что волноваться не о чем – Эбен себя не выдаст, он ловкий и хитрый.
– Если кто и хватится башмаков – пусть думают, что они сами ушли.
– И тебя тоже могут высечь за то, что принесла их мне? – спросила я.
Астер понурилась, снова краснея.
– Я не такая храбрая, госпожа. Простите. Я принесла их по приказанию Убийцы.
Я присела на корточки и посмотрела ей в глаза.
– Если ты просишь называть тебя Астер, тогда зови меня Лия. Сокращенно от Джезелия. Хорошо, Астер?
Она кивнула. Только теперь я в первый раз увидела золотое кольцо у нее на большом пальце, такое большое, что, боясь его потерять, она сжимала кулак. Это было кольцо морриганского гвардейца. Девчонка стащила его из груды трофеев.
Она заметила, что я разглядываю кольцо, и открыла рот.
– Это моя доля, – объяснила она. – Я не оставлю его себе, продам на базаре. Я только до утра хотела подержать его у себя – оно такое блестящее, такое гладкое, прямо скользит по коже. Я весь вечер терла красный камень и загадывала желания.
– Твоя доля? О чем ты говоришь, Астер?
– Комизар всегда разрешает возчикам тачек первыми взять что-нибудь себе.
– Наместники подходят после вас?
Астер кивнула.
– Весь Совет подходит после нас. Комизар следит за этим. Вот уж мой бапа порадуется такой добыче. Старшины кварталов любят кольца. За это можно получить целый мешок зерна, а бапа, если надо, сумеет растянуть мешок на целый месяц.
Я с удивлением слушала, как она говорит о Комизаре – у нее он выходил скорее благодетелем, чем тираном.
– Ты сказала всегда. Что же, в Санктум привозят много добра?
– Нет, – ответила девочка. – Раньше каждые несколько месяцев приходили торговые караваны, но сейчас только военные трофеи. За последний месяц их привозили шесть раз, но нынешняя добыча самая богатая. А до них были совсем маленькие – всего по три-четыре тачки.
Военные трофеи. Беспощадно вырезанные патрульные отряды. Группы из нескольких человек, ехавших навстречу гибели, даже не подозревая, что условия игры изменились. Они больше не гоняют немногочисленных варваров прочь от границы. Теперь за ними охотятся организованные дружины. Для чего? Чтобы жаловать кольца слугам? Нет, здесь что-то другое. Что-то настолько важное, что был послан наемник убить меня.
– Я что-то не так сказала, госпожа?
Опомнившись, я снова увидела перед собой Астер. Она ждала моего ответа, закусив губу.
Неожиданно прозвучавший голос заставил нас обеих вздрогнуть.
– Дверь у вас открыта нараспашку. Сколько, интересно, нужно времени на то, чтобы отдать пару башмаков?
Мы с Астер не заметили, как подошел Каден. Он остановился в дверях, сурово глядя на девочку.
– Немного, – выдохнула она, – но я только что пришла сюда. Правда. Я не болтала.
Она просочилась за спиной у Кадена, перепуганная, словно мышь, за которой гонится кошка, только эхо ее удаляющихся шагов в коридоре донеслось до нас. Каден улыбнулся.