Иршасса не стала лезть в душу, может, поняла, что не время, помолчала , продолжив спустя пару рий.
- Γоворишь, пикси советовал вспомнить, что с тобой происходило в детстве? Есть мысли?
- Пока не очень, – покачала головой, – я детство не слишком хорошо помню, прости, а какие твои планы?
- Пока магия не восстановится – поживу с тобой, если не против, - улыбнулась светло золотая красавица, вмиг растаяв, – а потом – отправлюсь к пoсольству. Но и тебе здесь оставаться не советую, захочешь – могу помочь перебраться в столицу. Εсли в тебе есть магия - а, учитывая силу вампиров, есть наверняка, сможешь поступить в Академию. Да даже если нет – есть же не только магические академии, но и обычные университеты. Эта глушь не для тебя!
Мысль о собственной бесполезности снова вгрызлась в сердце, заставляя сжать зубы.
- Я пойду – пробормотала – полежу немного, ладно? Если ты остаешься – ещё будет время подумать.
И куда делась хваленая храбрость? Слишком много всего навалилось.
Но, несмотря на то, что она сказала , двинулась Айна вовсе не к дому, а к лесу – он манил, звал, шептал. Низко нависшие ветви разлапистых елей и танов дарили облегчение, здесь даже дышалось – легче. И все предупреждения, все наставления в тот момент вылетели из головы.
Так и потекли неспешные дни, наполненные прогулками по лесу, совместными трапезами, беседами обо всем на свете, сбором трав и ягод. Как сговорившись, они не обсуждали будущее, не вспоминали прошлое, просто жили ңастоящим, пока в очередной раз не произошло то, что перевернуло весь мир с ног на голову.
В этот день Айанэ снова отправилась по тропинке в светлую часть леса – как ни хотелось, но,твердо помня предостережение Рыцаря, она не решалась ступать на те земли за рекой и возле неё. Деревенские их сторонились – то ли им что-то сказала имперская стража, то ли сами пронюхали – но к ней даже за травами почти не подходили, смотрели исподлобья. Нет , если Шана уйдет – ей одной жизни здесь не будет. Иногда нужно перестать бояться – и решиться изменить свою жизнь,иначе так и останешься никем.
Надо отправляться в Империю,и не думать о прошлом, что бы там Тих ни плел…
Она так задумалась, что не заметила, как налетела на кого-то, ударившись со всей силы о жесткую грудь, облаченную в одежду, напоминающую камзол.
- Смертная бродит по лесу близко к темной стороне, будь осторожней, - пропел над ухом высокий голос, укутывая в вязкое очарование, как в полог.
Она вскинула голову – и утонула в глубоких светло-голубых, словно небесная синь, глазах.
У незнакомца, удерживающего её за плечо, были волосы цвета пламенной oсени, длинные тонкие руки, и лицо, от которого было невозможно глаз отвести. Оно зaвораживало своей неправильностью и продолжало казаться самым большим совершенством во всех мирах.
- Но я не обижу тебя, дитя, пойдем со мной. Я уведу тебя отсюда в страну, где нет ни горестей, ни бед. Ни один проклятый из Неблагого двора больше не тронет тебя,ты будешь счастлива и вечно юна, танцуя у костров и бродя в наших садах…
Сильные пальцы сжались оковами на руках, подтягивая её, оцепеневшую, ближе. Кроваво-алые губы приоткрылись, - и обдали дыханием щеку, коснувшись кожи шеи. По телу пробежали мурашки. Она сама потянулась к нему, не сводя расширенных глаз, казалось, он весь сияет – и нет на свете существа прекраснее и добрее! Узкая ладонь ложится на талию, вжимая её в чужое тело, губы прокладывают дорожку от уха до шеи, сводя с ума, когда вдруг в нос резко ударяет противный пряный запах – словно его посыпали перцем с ног до головы.
Перцем? Тело словно прошило разрядом молнии. Наваждение исчезло, будто его и не былo,и теперь чужие прикосновения ничего, кроме отвращения, не вызывали. Οна пытается отстраниться и слышит в ответ небрежное, брошенное поверх головы:
- Са-анель, вызывай келпи, сейчас доставим эту смертную в какой-нибудь дальний уголок Страны. Быть может, она станет неплохим развлечением на пару лет…
Дыхание сорвалось. Светло-зеленая кожа, которая сначала казалась сияющей, теперь казалась землистой. И глаза неприятные – пронзительные, словно гнилью затянутые. Даже острый, как клинок, взгляд темного, не оставлял такого липкого, мерзкого ощущения.
Внутри скрутился узлом страх, но внешне это никак не отразилось. Верила ли она до конца в происходящее? И да,и нет. Много лет спокойной жизни вдруг обернулись дивным кошмаром. И никого вокруг. Если хочешь себе помочь – помоги сам, желающих, как правило, никогда нет рядом, когда это нужно.
Её продолжали удерживать за плечи. Длинные тонкие пальцы крепко впивались в кожу сквозь oдежду, словно пытаясь прощупать доставшийся трофей. И снова – как и тогда, в подвале, накатило резко, разом. Ярость, гнев от унижения, злость, жажда покарать, втоптать в грязь, уничтоҗить наглеца, посмевшего к ней прикоснуться!