После ужина, когда Мари уже договорилась про цену (и при Генри она эту сумму всеми силами пыталась не озвучивать, иначе его бы инфаркт хватил), напарники немного отстали по дороге к загонам.
— Значит, я теперь неугодный жених? — спросил Генри.
— Так проще, это отметает все вопросы. Им стало неловко. — Мари отмахнулась от него. Она пыталась придумать, как бы выбрать самого лучшего зверя, раз уж они столько за него платят. — А что, ты у нас хороший жених?
— Не знаю, не пробовал. Наверное, мог бы быть и хорошим.
— Хорошим тоже можно быть по-разному, — отозвалась Мари.
Генри кинул на нее вопрошающий взгляд, но разговор продолжить не судилось — впереди замаячил загон с ящерами.
Мари прошла вслед за Раулем и Волжихом, а вот Генри затормозил у калитки.
— Да ладно! — воскликнула Мари. — А как ты на нем ехать собираешься?
Генри ничего не ответил и дальше Мари не давила.
Она прошла дальше.
— Они сами тебя выберут. Часть сейчас на выпасе, — объяснил Волжих, и вызвал у Мари размышления о том, где же в пустыне можно кого-то пасти. — Но парочка тут, если вы торопитесь. Просто подходи и смотри, кому приглянешься.
Впереди стояли три рептилии. Все сейчас заинтересовано наблюдали за разговором.
Мари выдвинулась к кисторогу, что стоял ближе остальных. Самый большой и, похоже, самый смелый зверь пристально наблюдал за каждым ее шагом и быстро махал огромным, шипастым хвостом. Он не сдвигался с места. Но, стоило Мари подойти и попытаться протянуть руку, ящер зарычал, как цепная собака. И хлестанул тяжеленым хвостом по земле, для пущего устрашения. Песок и пыль облаком поднялись в воздух.
Мари в считаные секунды оказалась на другой стороне загона.
— Не повезло, — донесся до нее голос Рауля.
— Да уж, — ответил ему Войжих. — Эй! Попробуй к другому! — крикнул он Мари.
Второй зверь был меньше, можно даже сказать, по сравнение с первым, он выглядел милым.
Мари двинулась вперед уже не так уверено. Этот кисторог отличался от первого. Этот начал бить хвостом и рычать как только понял, что Мари обратила на него внимание. Генри, тем временем, решился войти в загон. Стоял он прямо рядом с воротами, но теперь с другой стороны.
— М-да, и тут не повезло, — протянул сзади кто-то из мужчин. Мари уже даже не различала голоса.
Она разозлилась. И на ящеров, и на Генри, и на заказчиков, и на себя, и на Андагару. Больше всего злилась она на Клеонрок, в который напарников вообще непонятно как занесло. И, воодушевленная раздражением, Мари промаршировала к третьему кисторогу.
Этот, мельче, чем остальные, выглядел страшнее. Огромные шрамы, недостающие шипы на хвосте, пристальный взгляд, что мог пригвоздить к земле. Ящер внимательно наблюдал, как Мари к нему шла.
— Лучше не надо, — сказал Волжих. — Это агрессивная самка! — повторил уже громче.
Мари было все равно. У нее оставался выбор: либо эта кисторогша ее съест и не подавится, либо Мари даже не попробует выбраться из Клеонрока и застрянет тут еще демон пойми насколько. Рептилия с интересом смотрела. Мари подошла ближе, подняла медленно руку. Кисторогша шумно втянула воздух, раздула ноздри.
Наплевав на все предосторожности, Мари протянула руку и провела пальцами ящеру по носу. Драконица хлестнула хвостом: не так сильно, просто подметая землю вокруг. Мари замерла. Казалось, мужчины позади затаили дыхание. Никто не решался выдавить ни звука. Кисторогша потянулась вперед и потерлась носом и руку Мари.
— Вот эта подходит, да? — Мари повернулась. Она сжала свободную руку в кулак и впилась в себя ногтями, сдерживая злость.
— Лучше не надо, — сказал Войжих, потихоньку подходя. — Она проблемная.
— А эти не проблемные? — Мари кивнула на двух кисторогов, что чуть ее не прибили. Сейчас те мирно нюхали песок и делали вид, что ничего не происходило.
Глава 6
Генри и Мари продвигались вперед по ночной пустыне. Кисторог — та самая злая и потрепанная самка, — периодически недовольно фыркала, но смиренно шла вперед.
Мари молчала. Она злилась на ситуацию и еще больше злилась на Генри, что просто жался к калитке все это время. Еще и Акана, выскочившая из ниоткуда и принившаяся сыпать угрозы, вызывала у Мари мурашки. Мари снова впилась в себя ногтями, раздирая только зажившие ранки.
Генри тоже хранил молчание в начале дороги. Он был слишком занят — цеплялся за седло и старался не смотреть вперед, на поводья в руках у Мари. Ведь рядом с поводьями где-то и челюсть с зубами.
— Мари, — все же выдавил он из себя вопрос, когда напарники уже потеряли Клеонрок из поля зрения. — Что это за странная женщина? Которая преградила тебе дорогу.
— Она хочет меня убить, скорее всего, — отозвалась Мари. — Хотя, это мне должно было бы хотеться. А мне не хочется. Начинаю ненавидеть себя за это.
Мари вздохнула. Она попыталась выпрямиться и расправить плечи, но сил на это не хватило. Она слишком устала и чтобы врать, и чтобы выкладывать всю правду.
Драконица встала и отказалась сдвигаться с места. Мари краем глаза увидела, как Генри вцепился в седло так, что костяшки побелели.
— Хорошо, я понял, — выдавил он из себя. — Но если она все-таки решит тебя убить, то разбираться нам с этим придется вместе, правда? Так что может ты хоть что-то…
Момент был упущен, когда Генри прервался и что есть силы закричал:
— Смотри, что она жрет!
Кисторогша меланхолично срывала и жевало единственную траву, что решилась вырасти среди песков. Плотные стебли с короткими жирными листьями быстро пропадали с глаз и только разносилось смачное «хрум-хрум-хрум».
Когда зелени на желтом фоне почти не осталось, Генри собрал волю в кулак, выскочил из седла и даже пристал пред очи рептилии. Та подняла на миг голову, презрительно на него глянула и вернулась к своему занятию. Генри вырвал с земли последний клок растения. Драконица перевела свое внимание на него.
— Оно растет только там, где до этого поссали эти твари, — протараторил Генри и кивнул на ящера. — Тут больше такого нет. Спасай, чтоб тебя! — рявкнул он на Мари, когда драконица начала на него решительно наступать.
Мари тоже спрыгнула вниз. Она встала перед кисторогом. Та остановилась — с Мари у них установилось какие-никакое взаимопонимание. Где-то позади Генри второпях упаковывал свою драгоценную находку. Ящер, тем временем, не получив желаемого, нашла себе замену. Она ухватилась за кончик косы Мари и принялась жевать уже его. На то, чтобы вернуть себе свои волосы, у Мари ушла целая вечность. К тому моменту Генри так хорошо отсмеялся, что уже и не боялся залезать обратно в седло.
Напарники продвигались дальше. И драконица, которую Мари обозвала Бедой, тоже продвигалась, не имея особо выбора. Впереди, среди песочной глади, поднимался курган. В свете луны издали отблескивали камни.
— Это еще что такое? — пробормотал позади Генри.
Приближаясь ближе, напарники смогли рассмотреть явление лучше. Насыпь, сверху накрытая камнем, как памятником, по краям обрамлялась драгоценными камнями. Мари завороженно уставилась на ряд огромных, необычно темных рубинов. И тайком покосилась на свой перстень, где скромно выглядывал точно такой же маленький камень.
От камня ощутимо веяло холодом даже в нагретой солнцем пустыне.
— Гляди, там что-то написано. — Генри, ведомый интересом, даже решился наклониться вперед, поближе к зубам драконицы.
— «Ты был отрадой для нас всех, пока мы жили. Теперь ты станешь спасениям для тех, кто только держит путь», — машинально перевела Мари.
— Я думал, горожан в пустыне не хоронят. Тут даже имени нету?..
— Так хоронят, если не могут похоронить официально. И если нужно, чтобы тело не нашли для ритуалов. Это Андагара, — злобнее, чем хотела, ответила Мари.
Генри вдохнул и выглядел в целом так, будто собирался задать еще вопрос — а потом присмотрелся к лицу Мари и замолк. Дорога до города прошла в тишине.