Небо снова заливалось красками. Мари подумала, что давненько не спала нормально, с комфортом и долго. Не критично, конечно, но после таких злоключений хотелось бы.
Мысли о сне мигом вылетели, когда она увидела приближающуюся Эмму. Где-то за ней волочился Ральф, но Мари больше интересовал металлический амулет, болтающийся у Эммы на шее. Она нехотя подтянулась, и пошла догонять Генри. Добравшись до Эммы, первым делом стянула с нее амулет.
— Это у тебя откуда?
Дожидаясь ответа, Мари пыталась как можно лучше его рассмотреть.
— А, я в песке отрыла, пока мы вас ждали.
Мари покосилась на песок. И как она не додумалась? Если амулет был потерян на острове, то очевидно, что стоило хотя бы попробовать поискать его на берегу.
— Кому очевидно? — с искренним удивлением спросил Ральф. — Тут же песка, рой — не перероешься.
Мари поняла, что думала вслух. Она помахала головой, что бы Ральф отстал, и принялась отдирать налипшую грязь с амулета. По центру находился череп, вокруг проглядывались очертания вьющейся лозы.
— Точно он! Всё! Всё! — Мари повернулась к Генри. — Всё! Можем наконец-то уходить отсюда, всё есть.
— На всякий случай напомню, что нам, вообще-то, корабля дождаться нужно. Ну, вдруг ты забыла. И мне еще один водяной цветок нужно собрать, я его недалеко отсюда видел.
— А почему сразу не собрал? — спросил Ральф.
— Завянет же, да и водяные тяжелее сушить, не хотелось с ним тогда возиться, — на удивление, в очередной раз, Генри снизошел до ответа.
Мари проигнорировала заявление о том, что смываться отсюда им рано, и бросилась обнимать Эмму и Генри, пропустив Ральфа.
— Всё, — она счастливо вздохнула. — В библиотеку, за моим чудищем, и больше сюда ни ногой.
Покосилась на Генри, который начал набирать воздух в легкие, чтобы что-то сказать:
— Да-да-да, я помню, цвет какой-то.
— Маков, — помогла Эмма.
Мари и Генри оба удивились тому, что она запомнила название, но не придали этому значение — мало ли, может в память врезалось.
Лагерь на берегу был поставлен, костер догорал — лагерь, в общем-то, костром и ограничивался, — а еда переваривалась в желудке. Ветки решили не стелить. Спать на нагретом за день песке оказалось вполне комфортно. Мари лежала так, что по сторонам от нее разместились Эмма и Генри, и она, еще не заснув, но уже не вполне в сознании, посматривала на догорающие угольки.
Все в мире казалось настолько простым, впереди ждали конкретные цели и ясность. Мари сама раньше не понимала, как сильно скучала по этому умиротворению. Она почти погрузилась в сон, когда почувствовала, что кто-то дотронулся до ее головы.
— Ммм? — промямлила она.
Никто не отозвался, и оставшиеся крохи сна мигом слетели с Мари. Она протянула руку к своей голове, и почувствовала… перья.
— Чертов попугай!
Мари повернула голову, и посмотрела на наглую птицу. И правда, все тот же попугай, ничем не изменился: яркие перья, озорные глазки-бусинки, и только в этот раз на голове у него выделялась взлохмаченная пара перышек. Мари была настолько шокирована его беспардонным поведением, что ничего не делала, просто смотрела огромными глазами на чистящую перья птицу. Ту, казалось, ситуация ничуть не смутила. Мари вздохнула, смирившись со столь наглым вторжением в личное пространство, и провалилась в тягучий сон.
Наутро она все еще пребывала в прекрасном настроении. Создавалось впечатление, что все время до этого над ней витала туча, и вот, наконец-то, рассеялась. Мари даже смогла справиться со старой обидой на Ральфа, и сейчас вполне дружелюбно с ним перешучивалась. А поводы для шуток находились. Как минимум, попугая все еще сидел на ее плече.
— Ты похожа на пирата, ты знаешь об этом? — сказала Эмма.
После завтрака из собранных фруктов и моллюсков, они все развалились в тени старой пальмы. Мари рассмеялась, вспомнив, как этот завтрак собирали. Эмма и Ральф лазили по мелководью, в поисках устриц, и оба кучу раз поскальзывались и хлюпались в воду. У Мари и Генри, которые собирали фрукты, тоже не обошлось без казусов. Генри укусил паук. Ему повезло, что Мари признала в этом насекомом очень распространённый в Андагаре вид, который хоть и больно кусается, но для человека не ядовит. Сама же Мари, пока лезла за одним очень спелым, но высоко висящим фруктом, свалилась с дерева. Вспомнив и об этом, она потерла ушибленную ногу.
— Болит? — подал голос Генри.
— Немного.
Генри подвинулся поближе, и предложил растереть Мари ногу. Та и не думала от такого отказываться.
Она удивилась самой себе. Пошевелила костяшками пальцев руки, которую обожгло соком золотой клетки. Не сказать, что раньше она вела спокойную и размеренную жизнь, но риска и травм в последнее время определенно прибавилось. Мари растянулась на песке, как кошка. Боль в ноге перестала так резко ощущаться. Хотелось просто немного спокойствия, но потом в голову пришла мысль, что стоит смириться с его отсутствием. Как в подтверждение мысли, завопила, подскочив, Эмма.
— Корабль!
Мари тоже подскочила, охнув, потому что боль все же отозвалась с новой силой. Попугай, до этого сидевший на дереве рядом, видимо, тоже заметил приближение судна, и снова переметнулся Мари на плечо.
— Другой корабль, — добавил Генри.
Мари присмотрелась. Древесина, из которой было выполнено судно, была более светлой и однородной. Да и паруса другого оттенка. Но что самое интересное, на борту были уж точно не андагарцы — еще издали видно.
— Сюда плавает только один корабль, — бессмысленно, в пустоту сказала Мари.
Ральф молча кивнул. Она радостно отметила, что у него наконец-то закончились слова.
— Значит, теперь плавает второй, — Генри совсем не разделял общего удивления. — Кстати, а почему так?
— Сюда то и дело пытается кто-то организовать поездки, но андагарцы упорно не хотят делиться тайнами Лотриенгеля. А контролировать передвижения легче, когда есть только один корабль, который сюда подпускают, — объяснила Мари.
— Я не думаю, что это хороший признак, — к Ральфу вернулся голос.
— Ну, чтобы не случилось, по крайней мере, среди нас нет коренных андагарцев, — попытался приободрить компанию Генри.
— Я только не знаю, хорошо нам от этого или только хуже, — отозвалась Мари. — Оттуда остров хорошо просматривается, прятаться смысла нет. Пошли, узнаем, что они тут делают. Вдруг они нас сразу отсюда и заберут.
Ральф фыркнул.
— Размечталась.
Пока вся компания брела по берегу в сторону корабля, он подошел к Мари.
— Помнишь, я говорил про свое последнее дельце?
Мари с опаской угукнула, поняв, что разговор не предвещает ничего хорошего.
— Я совсем не уверен, что они с ним не связаны.
Мари остановилась, как вкопанная, пытаясь обдумать, стоит ли бежать прятаться обратно в пещеру.
— Развивай тему, — только и сказала она.
— Ну, понимаешь, они говорили что-то про то, что Андагара слишком закрывается от ученых, и вообще остальной мир пугает магия, и… В общем-то они много говорили, я просто не запомнил. Но не думаю, что этот корабль — хороший знак.
Мари подозвала Генри, который успел уйти вперед.
— Так, я понятия не имею, что здесь происходит, но мы здесь как путешественники, которые пробились благодаря связям.
Генри кивнул, не увидев смысла что-либо расспрашивать, и вся компания в тишине шла дальше. Чем меньше оставалось дойти, тем сильнее ныла нога Мари, и под конец она начала прихрамывать.
Корабль бросил якорь, на берег уже начали сходить люди. Море как будто протестовало против непрошеных гостей, тихая гладь покрылась нарастающими волнами. С первой лодки сошел зрелый мужчина, одного взгляда на которого достаточно, чтобы понять — это их лидер. Во внешнем виде он ничем не отличался от остальных, кроме длинных волос, собранных в хвост, но было что-то в создаваемой им атмосфере такое, что не хотелось вставать у него на пути. Он шел так, будто и не на безлюдном острове оказался, а на аристократическом приеме.