Больше Мари таких сооружений не встречала. Остров оказался гораздо больше, чем мог показаться на первый взгляд. Проходя дальше, она видела перед собой только заросли и все остальные прелести тропиков. Лишь раз наткнулась на не то маленькое озеро, не то большую лужу. После этого решила, что пора бы и возвращаться, потому страх застрять где-то в глубине острова в одиночку не давал покоя. И не зря.
Мари уже была готова скатиться в панику, блуждая не в первый раз мимо одного и того же огромного, толщиной с десяток людей, дерева. Но, в какой-то момент, она услышала подозрительное шуршание в кустах. Отчаявшись, туда Мари и свернула. А за пышными, колючими кустами скрывалось то же озерце, в которое прыгали странные зверушки-палочки. Они тут тоже были. Мари решила не упускать возможность налить в свою флягу пресной воды и только потом пошла в ту сторону, где, как она сейчас понимала, находился берег. Вышла в том месте, где вся копания впервые заходила вглубь.
Место оказалось довольно далеко от того, где они остановились в последний раз. Мари видела впереди маленькую точку на горизонте — корабль чужаков, туда и пошла. Песок за солнечный день успел раскалиться, отчего обжигал ступни. Ботинки Мари сняла — из-за тяжести они увязали в песке, идти бы так пришлось целую вечность. Пока Мари брела, небо снова залилось красками. В этот раз однотонными — только яркий, насыщенный красный. На Западе, да и в Вольтаре, в таких случаях говорили, что дело к холоду и туману, но Мари сомневалась, что в Андагаре это так же работало.
Мари устала идти.
Солнце уже полностью ушло за горизонт, вокруг потемнело. Берег освещала только луна и звезды. Она не замечала, что почти дошла до корабля, пока не врезалась в какого-то человека. Тот держал в руках ящик, переполненный вещами. Столкнувшись с Мари он чуть не упал, отскочив назад. Мари опасливо отошла на несколько шагов в сторону, но мужчина просто пошел дальше, смерив ее крайне недовольным взглядом.
Не на шутку перепугавшись, она решила обойти это место, завернув с берега обратно в дебри. Там уже пришлось надеть ботинки и прикрыть рукой лицо, чтоб ненароком не напороться глазом на ветви. Свет почти не просачивался сквозь листву. Мари шагала с опаской, боясь наступить на какое-то недружелюбное животное или свалиться в яму.
Она понятия не имела, сколько прошло времени, когда, наконец, вышла обратно к воде и увидела впереди силуэт Генри. После последний событий она была уверена, что его очертания уже никогда ни с чем не спутает. Чем ближе Мари приближалась, тем злее казалось ей выражение его лица.
— Ты… ты, что, издеваешься? — выпалил Генри.
— Почему? — опешила Мари.
— Ты понимаешь, что ты ушла в полдень, сейчас дело к полночи, и от тебя ни слуху, ни духу?
— Боги, да я просто пошла прогуляться, — она все еще не понимала гнева напарника.
— Мари, ты никому не сказала, что уходишь, а тут еще и эти, — Генри кивнул на новоприбывший корабль, и запнулся. — Не делай так, пожалуйста.
Что-то в его голосе не дало Мари отшутиться. Генри казался не на шутку напуганным, на себя самого не походил. Она просто кивнула. Тот сразу успокоился, как кот, опустивший вздыбленную холку. Мари решила не расспрашивать.
Генри с Мари подошли к догорающему кострику, возле которого уже сидели Эмма и Ральф. Вечера на острове оказались неожиданно холодными, как для Андагары, и тепла от затухающего огня не хватало, чтобы спасти от мурашек, пробегающих по коже.
Мари хвасталась своей находкой. Когда нож попал в руки Генри, тот подозрительно долго рассматривал его.
— Тут маков цвет, — Генри вернул напарнице нож, показав на выгравированный цветок, — за ним завтра и пойдем…
Генри, возможно, и хотел что-то договорить, но фразу прервал зевком. Какими бы авантюристами не казались все в этой компании, а остров навевал атмосферу безделья. Хотелось растянуться на песке и спать. Этим Мари бы и занялась, но стоило ей попытаться заснуть, как на руку снова приземлился навязчивый попугай. Она уже одним глазом видела сны, и птица очень не вовремя выдернула ее из этого сладкого, затягивающего состояния. Больше заснуть не получалось — все время слышались какие-то шаги.
Мари прислушивалась к звукам, и пыталась убедить себя, что ей кажется. Когда ветка хрустнула от того, что на нее наступили уже очень близко к их ночлегу, Мари не выдержала. Она рывком села, проверила, не было ли никого рядом, и решила, что будет дежурить так всю ночь — мало ли. Под шум, к ее сожалению, проснулся Ральф.
— Ты чего? — он еле разлепил глаза.
Мари в ответ шикнула. Ральф замолк и тоже смог услышать шаги.
— Так они ж вроде на вашей стороне? — спросил он.
— Кто их знает. Заткнись и иди обратно спать, а?
После этого Мари сначала не обращала на Ральфа внимания, думая, что тот и правда лег спать. Но чуть позже глянула и обнаружила, что тот тоже уселся на песке и уставился в сторону корабля.
Мари проснулась в очень неудобной позе — руки и ноги затекли, а солнце слегка припекало. Эмма еще спала, свернувшись клубком, Генри колдовал над какой-то едой, превращая ее в завтрак, а Ральф так и сидел, уставившись на горизонт. Под глазами у него проявились синяки, и стоило Мари посмотреть, тот протяжно зевнул.
Этим утром Генри должен был собрать маков цвет, потому что забрать их с острова могли уже в любой момент. Раньше сделать бы тоже не получилось — оказалось, что он забыл взять какой-то из своих растворов для водных растений, так что по прибытию на материк придется срочно бежать за ним в лавку, иначе цветок долго не протянет.
Поев и окончательно проснувшись, Генри с Мари собрались идти к месту, где он видел маков цвет. Ральфа и Эмму тащили с собой. Эмму Генри побоялся оставлять на берегу из-за людей с корабля, а Ральфу было скучно оставаться одному, остров явно его не восхищал.
По словам Генри, цвет рос рядом с тем местом, где они впервые вышли на берег. Чтобы туда попасть, нужно пройти через новоприбывший корабль. Его решили обходить по чаще — как оказалось, корабль навевал опасения не только на Мари.
Идти по дневному свету, да еще и не в одиночку, оказалось гораздо приятнее. Правда, в этом тоже нашлись свои минусы, ведь Мари совсем не помнила дорогу, которой шла наощупь всего полдня назад. Поэтому, когда Ральф свалился в яму, достающею ему по бедра, и с укором посмотрел на Мари — мол, могла бы и предупредить, — она лишь пожала плечами. Ральфа оттуда вытащили, но теперь он ко всему прочему еще и прихрамывал, чем сильно задерживал весь процесс. И подбешивал Мари. Злиться на него в полную силу у нее не получалось и Мари сама не могла понять, почему. Не спать ночью его никто не заставлял.
Пройдя достаточно далеко от корабля по зарослям, Генри вынырнул из них на берег. Чем дольше компания шла, тем сильнее пекло солнце. Когда Генри внезапно остановился, на грани были уже все.
Он повернулся и пошел к воде. Там и остановился, стоя по щиколотку в морской воде и присматриваясь к водяной глади. Мари подошла к нему, но в море заходить не решалась — высохшая соль на коже неприятно жжет, если ее не смыть пресной водой.
- Ты уверен, что искать нужно тут?
— Да, — Генри кивнул, но растерянность в голосе его выдавала.
Когда он, стянув рубаху, кинул ее на песок и пошел в воду, опешила уже не только Мари. Она ожидала, что цветок рос где-то у берега.
— Мы шли сюда, чтоб ты поплавал? — донесся вопрос Ральфа.
Эмма пнула того в бок, и, если Мари услышала правильно, шепнула, что ее брат знает, что делает. На удивление, Ральф замолк. Однако, как бы Мари не доверяла напарнику, сейчас его план она совсем не понимала.
Генри уже нырнул под воду, и совсем пропал из виду.
К ногам Мари прибилась небольшая волна, намочив штаны чуть ли не до колен. Она зашипела, почувствовав, как соленая вода обожгла все те мелкие ссадины, заполученные на острове.