Генри не было видно уже достаточно давно, чтобы вызвать волнение.
Мари и Эмма уставились на воду, пытаясь высмотреть хоть что-нибудь. Первой небольшие круги, ходившие довольно далеко от берега, заметила Мари. Там же из-под воды сначала показалось что-то ярко-красное, а потом уже Генри. Он вышел из воды, держа в руках огромный махровый цветок. Лепестки были твердыми и острыми.
— Тебе бы в пресную воду теперь окунуться, — выдавила Мари.
— Я тоже такой хочу, — сказала Эмма. Она завороженно рассматривала цветок, который Генри предусмотрительно не выпускал из рук.
— На, — Генри протянул ей в ответ белый бутон, который тоже вытащил из-под воды, но держал так, что красный его затмевал, — это морской лотос.
Генри кинул в сестру цветок. Та еле поймала.
Пока Эмма рассматривала трофей, у нее на лице отразилась целая куча эмоций, и непонятно, радовалась она или нет. Генри, завороженный своей добычей, ушел вперед и этого уже не увидел. Ральф плелся позади со своей ушибленной ногой, а Эмма прибилась к Мари, насмотревшись на свой подарок.
— А ты бы хотела, чтоб Генри тебе цветок выловил?
— Что?
Прямо сейчас Мари думала о том, что ей делать с оставленной на материке кисторогшей, поэтому вопрос услышала краем уха.
— А, цветок. Я бы хотела, чтоб бу… — почти сказав, что хотела, чтоб Генри выловил ей бутылку хорошего вина, Мари вовремя себя остановила. — Он один раз подарил мне золотую клетку — лучшего подарка и не придумаешь. Правда, я была бы рада, если поняла, что вокруг происходит. Но с этим твой брат мне вряд ли поможет.
— Да-а-а, — протянула Эмма, — он в последнее время какой-то растерянный. Я вот не могу понять, это он специально для чего-то притащил, или просто хотел от меня отделаться? — Эмма шла, рассматривая и крутя в руках цветок, чем напоминала брата.
— А что мешало ему специально захватить второй, чтобы от тебя отделаться?
Эмма пожала плечами, так и не оторвав взгляда от морского лотоса.
— А я никогда лотосов не видела, — легкость и непосредственность, с какими Эмма могла скакать с темы на тему, не переставили удивлять Мари. — У нас знать в своих садах любит выкапывать болотца и запускать туда лотосы. Так сельские дети говорят. Неужели, лотосы кажутся им настолько красивыми, чтобы выкапывать ради них пруды?
— У них другие растут, Генри же тебе морской лотос дал.
— А чем они отличаются?
Мари знала, что не стоило продолжать этот разговор, иначе рано или поздно вылез бы этот вопрос.
— Ну, обычный, он такой, более махровый, что ли, а морской острый и плоский, как морская звезда.
Увидев непонимающий взгляд девочки, Мари жалобно позвала Генри.
— Я тебе потом нарисую, — крикнул Генри, не поворачиваясь.
Мари так и знала, что он слушал их разговор.
Когда вся компания, и даже Ральф, наконец вернулись к своему лагерю — хотя Мари считала, что лагерем его тяжело было назвать, — Генри и правда нарисовал.
К этому моменту все уже были уставшие и раздраженные: дорога через заросли, да еще и в такой жаркий день, не прошла бесследно. Как бы Ральфа не недолюбливали Мари и Генри, а бросать его, хромающего, не собирались. Первую половину дороги все было нормально, приходилось всего-то медленнее идти. А вот потом нога у Ральфа совсем разболелась, и Генри с Мари приходилось по очереди его на себе тащить. К тому же, на Генри высохла соленая вода, и тот начал неистово чесаться, как Мари и говорила. Пришлось завернуть к озеру. К тому моменту даже у Генри начала улетучиваться радость от находки.
Ральф валялся под пальмой, иногда ноя из-за ноги. Помочь ему все равно никто не мог, так что его решили просто не трогать лишний раз.
Мари сразу плюхнулась на песок. После таскания на себе Ральфа ныло все тело. Генри сразу куда-то ушел. Вернулся с длинной, тонкой палкой, и начал что-то вычерчивать на земле. Через какое-то время туда подтянулась и Эмма, и Мари. Сколько бы Генри не заметал песком неудачные линии, пытаясь перерисовать их, рисунок получался не очень правдоподобным. О чем Эмма брату и сказала.
— Сама попробуй, — возмутился Генри и протянул ей палку.
— А давай! — Эмма, как всегда, была полна энтузиазма. — Ты мне только опиши, а я попробую нарисовать.
Генри описывал, как казалось Мари, не намного лучше ее, разве что добавляя больше подробностей. Но на то он и Генри.
— Обычный лотос чем-то похож на тот шиповник, что растет у нас под окнами.
— Тот нежно-розовый?
— Да. А теперь представь, что он растет в воде, поэтому его лепестки не могут быть такими тонкими и мягкими. И у него несколько слоев лепестков. И центр более…
На этом моменте Мари перестала слушать и переключила все внимание на картинку, что вырисовывалась у Эммы. Несмотря на то, что лотос Эмма никогда в глаза не видела, да и рисовала на песке, что само по себе не легкая задача, получалось хорошо. Даже слишком хорошо. Почти как иллюстрация из тех книг о растениях, которые перешерстил Генри, только без цвета. Эмма уже заканчивала этот рисунок, и собиралась начать следующий, когда ее прервали.
— Смотри! Там наш корабль, — Генри, казалось, сам не верил в свои слова.
Мари с раздражением вздохнула. Эмма повторила следом, видимо, разочарованная тем, что придется оставить свое творение.
Мари уже успела полюбиться эта атмосфера. Не нужно ничего решать, все задания выполнены, можно не волноваться — если не считать бродящих по острову непонятных людей, которые тут быть не должны. Но это пустяки. По крайней мере, так считала Мари, у которой в голове вырисовывалась гораздо большая, по ее мнению, проблема.
Эмму отправили разворошить Ральфа, но та явно не хотела никуда идти.
— Но я же почти закончила! — она в отчаянье взмахнула руками, указывая на свой рисунок.
— Мы поговорим об этом потом, — Генри единственный был спокоен как удав. — Мне кажется, для тебя нашлось, наконец-то, полезное дело.
Эмма осталась расстроена, но все же пошла будить Ральфа.
К всеобщей радости, корабль андагарцев двигался к стороне, далекой от той, где стоял корабль чужаков. Но и тут вырисовывалась проблема — до него еще нужно было доползти с хромающим Ральфом. И снова пришлось плестись под палящем солнцем. Пойти в тени, под листвой деревьев, не получилось — в той стороне заросли слишком густые. Мари надеялась, что удастся хотя бы дойти без происшествий. Спокойно оказаться на корабле, в каюте, с выполненной работой за плечами… Но, как говориться, хочешь рассмешить богов — расскажи им о своих планах.
Когда большая часть пути уже была пройдена, из зарослей на встречу вынырнул мужчина. Очевидно не андагарец. В руках он держал два куска стекла, между которыми что-то лежало. Как показалось Мари, какой-то лист, сорванный с местных пальм. Мужчина, увлекшийся своей находкой, чуть не врезался в Мари.
Та отшатнулась от него. Она сама ушла куда-то глубоко в свои размышления и тоже не заметила, что прямо на нее кто-то двигался. Генри, который шагал рядом, мгновенно напрягся, и в считанные секунды оказался рядом с ней. Правда, секундами позже, он уже принял менее воинственный вид, когда стало понятно, что мужчина сам испугался не меньше. Тот быстро спрятал свои стекляшки под кожаную куртку — Мари у себя в голове отметила, что куртка-то очень неплохо сшита, — отскочил подальше, пару раз пробормотал извинения и побрел себе дальше.
— Никого уже не удивляют люди на необитаемом острове, да? — пробормотала Мари ему в след, но он этого, конечно же, не услышал.
Когда вся компания, и даже Ральф, доползли до новоприбывшего корабль, экипаж уже успел выбраться на берег. Чем ближе Мари подходила, тем больше эмоций на лицах членов экипажа видела: гнев, удивление, интерес.
Капитан корабля — Мари до этого видела его только один раз, договариваясь о цене, — пошел им на встречу. Это был точно не андагарец, но и не северянин. Он не выглядел ни как человек родом из Вольтара, ни с Запада, ни, тем более, из Астора. Высокий, статный, с непривычно длинной для Юга бородой, которая уже полностью поседела. И, в отличие от одежды, выглядела крайне опрятно.