Я плохо помню подробности, но точно запомнил одно, когда я вошел внутрь, то увидел Ее. Она стояла спиной к выходу, красное платье, темно-каштановые волосы. Было так странно видеть одинокую женщину, я бы даже сказал девушку, в такое время одну.
– Как обычно? – спросил бариста, молодой человек, который уже знал меня как самого раннего гостя
– Да, будь добр
– Снова тяжелая операция?
– Саркоидоз – Мне иногда нравится говорить умными словами, особенно это забавно выглядит, когда хочется произвести впечатление.
– Наверное страшно. – молодой человек, уже привыкший к такой моей привычке лишь улыбнулся с пониманием.
Пока я ждал свой кофе, не мог видеть ничего кроме нее. Она находилась на расстоянии метра, постоянно поправляла непослушную прядь волос, которая выбивалась из-за правого уха. Минута. Две. Три. Я стал замечать все больше деталей. Четыре. Родинка на подбородке. Пять, шрам на пальце. Шесть. На заставке телефона милая карикатура.
Взгляд. Она смотрит прямо на меня. Ее темные, почти черные глаза пленили, как будто мы узнали друг друга, я чувствовал, как она изучает меня, цепляется за каждый миллиметр моего тела, проникает глубоко внутрь и заставляет смотреть на нее.
– Ваш кофе. – бариста прервал нашу немую беседу.
– Благодарю. – она отвела глаза и стремительно пошла к выходу.
Готов поклясться, она не шла, летела. Мне хотелось кинуться в след, лишь бы вернуть то мгновение бессловесного касания.
Глава 3
Дни продолжали идти незаметно. Все похожи один на другой. Совещания, обходы, долгие операции, утренний кофе, сон. Всё по одному и тому же кругу. Но мне стало казаться, что чего-то не хватает, того, что должно прервать этот круг, заставить идти в другую сторону. Лишь спустя несколько недель, перебрав в голове тысячи вариантов, я пришел к выводу, нашел недостающую вещь – её взгляд. Весь мой круг дней – плен в который меня вогнали за долю секунды. Так не бывает. Я же врач, должен понимать, что ничего не изменилось, это просто в моей голове. Но дни шли, а осознание не приходило.
В один из таких круговоротов я отправился за традиционным кофе, почти открыл дверь кофейни, когда услышал за спиной незнакомый, но при этом такой знакомый и родной голос:
– Привет. – Уже с первой буквы, первого вздоха чтобы произнести я понял, что это она. Та, кто создала мой лабиринт, но которая может его разрушить. – Мне мальчик с кофе сказал, как тебя найти. По вашей беседе было понятно, что ты бываешь тут достаточно часто.
Она словно читала мои мысли. Отвечала на каждый вопрос, что не давал покоя мне в этот момент.
– Да, я работаю тут неподалеку. – казалось, что это все сон и через мгновение я проснусь. – Дима.
– Меня уже заочно познакомили. – она улыбнулась и протянула руку. – Ангелина.
Глава 4
С того момента вся моя жизнь изменилась. Я знал, что ее зовут Ангелина, ей тридцать три года, у нее был красный автомобиль (хотя она сама предпочитала говорить, что это цвет спелой вишни), у нее есть татуировка черного пуделя на запястье, любимые духи пахнут сиренью и бергамотом, она ненавидит красные розы, но обожает белые лилии. И я знал, что я люблю ее.
Она не была королевой красоты, не могла похвастаться модельной фигурой или ангельской красотой нимфеток Набокова. Но она была чертовски прекрасна. Кривая улыбка, как насмешка над всем окружающим. Большие карие глаза, в которых тонул весь свет, и скрывались все тайны. И смех, заразительный и пленяющий, мне кажется, что за всю жизнь я не слышал ничего более живого и настоящего.
Мне нравилось сравнивать ее с Маргаритой Булгакова, наверное, потому что в ней тоже было что-то дьявольское, кроме маленького черного пуделя на запястье.
Мы виделись почти каждый день, понимали друг друга без слов. Ангелина отличалась особенным любопытством, постоянно спрашивала про мою работу, прошлое, ей были интересны любые мелочи.
– Откуда у тебя эта привычка, всегда пить кофе после работы, а потом ложиться спать?
– Почему ты думаешь, что это привычка?
– То, что делается с регулярностью раз в день на протяжении долгого времени, люди называют привычкой.
Я рассмеялся:
– В первый раз я так сделал лет восемь назад, когда только начинал карьеру хирурга. У нас была шестнадцатичасовая операция по пересадке сердца. До этого момента меня не ставили на такие серьезные процедуры. И когда все прошло успешно, я вышел из больницы в шесть утра, на смену было к восьми часам, и чтобы взбродриться я пошел выпить кофе. Наверное, с того момента ко мне это привязалось.