Салон самолета был хорошо звукоизолирован. Гул почти не доносился. Мерное покачивание, словно по легким волнам, погрузило Нику в дремоту. Она то проваливалась в сон, то просыпалась от того, что бешено бьется сердце. Сквозь пелену ей слышался голос Прометея, который с кем-то говорил по телефону на незнакомом языке.
– Эй, проснись. Идем на снижение, – предупредил Прометей, упаковывая в рюкзак все вещи, которые успел достать.
Ника всматривалась в черноту за иллюминатором, но ничего, кроме своего дымчатого отражения и далеких редких огней, не могла рассмотреть. Разве они над водой? Или… он собирается посадить самолет на землю!
Прометей выглядел сосредоточенным, но не взволнованным. Значит, ничего из происходящего его не тревожит. Ника тоже постаралась расслабиться. От снижения у нее заложило уши, но от страха она не ощущала дурноты, которая была неизменным спутником всех ее перелетов. Как оказалось, волнения все же были напрасны. Самолет сел мягко, почти неощутимо, и спустя некоторое время на негнущихся ногах Ника смогла выйти наружу вслед за Прометеем.
Ее лицо окутало другим воздухом, сухим и густым, насыщенным. Вокруг было светло от подсветки посадочной полосы. С пилотом деловито общался какой-то человек в светоотражающем жилете.
– Идем, – Прометей всучил ей в руки тканевый сверток. – Наденешь в машине, а то коленки слишком сверкают.
– Каков план? – спросила она, на ходу надевая куртку из такой же камуфляжной ткани, что и одежда ее спутника. – Или мы Аламут штурмом будем брать?
– Сейчас это более чем реально, – фыркнул тот. – Но там слишком многолюдно сегодня.
– Ты что-то задумал, но не говоришь мне. Тогда зачем тащишь за собой? Я могла бы подождать в самолете.
– Нет, – возразил он, словно проникая в ее мысли. – Не могла бы.
«Не могла».
Возле ангара их ожидал автомобиль. Он выглядел как заниженный внедорожник, между днищем и дорогой был мизерный просвет, точно у спортивной машины.
– «Китаец»?[5] – с сомнением спросила Ника, глядя на несуразный транспорт.
– Садись давай, – рассмеялся Прометей.
Стоило ему коснуться педали газа, и девушка поняла, что напрасно сомневалась в способностях четырехколесного чудовища. Он в считанные мгновения набрал скорость в двести километров и продолжал разгоняться. Свободные ночные трассы были отличным местом для прогулки этой ракеты. Автомобиль рассекал тьму светом фар, направляясь к едва различимым на фоне черного неба горным хребтам.
Иран. Аламут. Объект Майк
Дорога из Грузии в Иран забрала много времени. Документы пришлось менять четыре раза.
Он надел капюшон, приближаясь к тропе, по которой слаженно поднимались другие, прибывшие с той же целью. Теперь они не носили плащи, многие из них даже не стремились спрятать лицо среди своих. Он не понимал, почему. Традиции зрели веками, традиции создают общность, вносят смысл в существование. Без обычаев и законов кто они? Жалкая группка анархистов? Пережиток прошлого, неумело вклеенный в настоящее.
– Майк!
Хотя глубокий капюшон почти скрывал его лицо, один из поднимающихся на гору все же заметил его.
– Майк, рад видеть, братишка! – панибратский хлопок по плечу.
Майк – не его имя, оно получено во временное пользование, как одежда и даже тело. Он не помнил, кто этот парень в мотоциклетном обмундировании, но решил подыграть, кивнув. Они не братья, хоть кому-то и кажется, что служат в одном ордене.
– Я слышал, ты пропал, – продолжал закованный в облегающие доспехи человек, тяжело идя рядом. – Не вернулся с задания.
– Для слухов есть причины, – уклончиво ответил он.
Его спутник согласился, и они продолжили путь среди людей, обобщенных тайной. Сотня людей поднималась на вершину горы к руинам крепости Аламут. Они шли торжественно и печально, как дети к могиле любимой матери. Сегодня необычный день. Состоится трибунал старейшин в присутствии мастеров. И предатель будет здесь, он знал. Тот, кого по ошибке назвали Майком, не верил в то, что бесчестного лжеца постигнет достойная участь. Нет! Все нужно сделать самому, послужить орудием возмездия перед лицом предков, чей дух витает в этих разрушенных стенах.
Небо светлело. В густых рассветных сумерках останки крепости выглядели величественно, тусклый свет скрывал сделанные туристами надписи и разбросанный мусор. Утром придут уборщики и подготовят место для новой волны любопытных бездельников, не способных оценить и малой доли значимости Аламута.