Ему очень хотелось вернуться на родину богатым и уважаемым человеком, поселиться в своем особняке рядом с солидными людьми с незапятнанной репутацией, жениться и приумножать свои капиталы, занимаясь легальным бизнесом в поднимающейся с колен России.
Во вторую субботу сентября это желание пропало у него навсегда. Случилось это как раз в тот час, когда неподалеку от его мавританского особняка неизвестный Рогожину молодой человек трогательно просил руки и сердца у совсем еще юной девушки.
К столику летнего кафе на Елисейских полях, за которым кряжистый предприниматель в одиночестве пил утренний кофе, подошел средних лет мужчина, по-французски вежливо поздоровался и попросил разрешения присесть.
Радушно, как и положено сибиряку, Рогожин широким жестом указал на место напротив. Заказав гарсону чашку кофе, незнакомец с улыбкой взглянул на Дмитрия и на безупречном русском спросил:
— Господин Рогожин, вы Остапу Ибрагимовичу, часом, не родственник?
Потомственный сибиряк, сроду не имевший турецких корней, поперхнулся кофе и закашлялся.
— Вы с таким размахом и великолепием, — протянув Рогожину бумажную салфетку, продолжил незнакомец, — осуществили его не сбывшуюся мечту, построили особняк в мавританском стиле, что поневоле напрашивается вывод: мадам Грицацуева родила-таки от Бендера ребенка!
— Я строю особняки по всему миру! — придя в себя и утерев лицо, проворчал Дмитрий. — Кто вы и что вам от меня нужно? — спросил он недружелюбно.
— Кто я, вам знать необязательно, — улыбнувшись, заговорил незнакомец, когда гарсон, поставив перед ним чашку кофе, ушел, — а нужны мне от вас кое-какие услуги в России, скажем так, деликатного свойства.
— Я Родиной не торгую! — напыжился Рогожин.
— Охотно верю, — добродушно воскликнул незнакомец, — к чему вам такие хлопоты? Вы ее разворовываете.
Дмитрий онемел. Он считал, что афера десятилетней давности навсегда похоронена где-то в милицейских архивах, не осталось ни улик, ни свидетелей. Разве что…
Нет, это невозможно! Его покойный двоюродный дядя клялся Иисусом Христом, что сжег расписку, которую взял с него, когда передал ему пять миллионов долларов наличными, свою долю от бюджетного пирога. Сжег сразу, как только его племянник благополучно перевел эти деньги в оффшорную фирму на Каймановых островах, которой они владели вдвоем.
— Вы, вероятно, об этом подумали? — поинтересовался незнакомец, протянув Рогожину копию той самой расписки.
"Ну ничего святого у людей!" — просмотрев документ и сунув его в карман, возмущенно подумал Дмитрий.
Он вспомнил горячие клятвы своего почившего в бозе родственника и сокрушенно вздохнул. О своем прощальном послании в виде нескольких граммов свинца в бедовую дядюшкину голову он предпочел не вспоминать!
— Что вы хотите? — мрачно спросил Рогожин, сразу представив последствия огласки компромата с соответствующими комментариями.
— Помочь вашей стране, ничего больше! — заявил незнакомец.
Рогожин хмыкнул.
— Видите ли, уважаемый, — продолжил его визави, сделав глоток кофе, — по моему глубокому убеждению Россия будет процветать тем успешнее, чем дольше вы и вам подобные будут находиться вне ее пределов. Я сейчас передам вам на подпись договор аренды вашего мавританского дворца. Затем вы позвоните Евгении — кажется, так зовут дочь вашего покойного дядюшки, которая присматривает за особняком? — и распорядитесь, чтобы к вечеру она навела в доме порядок, приняла человека, который будет в нем жить, и оставалась там на правах прислуги. Ее работа будет щедро оплачиваться. Сами вы возвращаете наследнице вашего бывшего компаньона ее законные деньги под видом оплаты услуг слишком уж мелкими долями! После того как вы выполните первые два условия, я сообщу вам третье.
Незнакомец вынул из внутреннего кармана пиджака сложенный пополам документ и положил его перед Рогожиным. Прочитав договор бессрочного безвозмездного пользования, Дмитрий хотел было возмутиться, но благоразумно промолчал.
Он молча подписал документ в нужных местах и вернул его незнакомцу. Затем достал мобильный телефон, позвонил Евгении и отдал необходимые распоряжения.
— Кто такая, эта Синтия Тейн? — спросил Рогожин, имея в виду имя арендатора.
— Журналистка, — пожал плечами незнакомец, пряча в карман договор. — Не волнуйтесь, я не собираюсь превращать ваш сибирский пятистенок в мавританском стиле в гнездо террористов. Теперь третье условие, Дмитрий: навсегда забудьте о возвращении в Россию! Окажите это благодеяние вашей многострадальной Родине: она веками терпела так много прохвостов на своей территории, что вполне заслужила ваше бессрочное пребывание подальше от своих границ!
— Это все? — угрюмо поинтересовался Рогожин.
— Пока все, — многозначительно произнес незнакомец, вставая. — Понадобится что-то еще, вам передадут привет от Корсара.
Незнакомец оставил на столе деньги за кофе, покинул кафе и смешался с толпой парижан.
Оперативный псевдоним «Корсар» тридцатисемилетний полковник британской разведки МИ-5 Роберт Дрейк, прямой потомок славного английского мореплавателя Френсиса Дрейка, пирата и флотоводца, много лет назад выбрал себе сам.
Закончив с отличием Кембриджский университет, Роберт Дрейк три года успешно занимался наукой, проводя большую часть времени в биофизической лаборатории. Ему прочили блестящую научную карьеру, но гены его легендарного предка взяли свое: пройдя необходимую подготовку, потомственный аристократ с удовольствием вступил в сообщество рыцарей плаща и кинжала, быстро освоился в нем и сделал молниеносную карьеру разведчика. Как и любой оперативник, Корсар оценивал свой карьерный рост по уровню сложности заданий, которые ему поручали. Его задачи касались последних научных разработок и сверхновых технологий, и основной вектор его деятельности был направлен в сторону России.
Роберт Дрейк относился к России с симпатией, в совершенстве владел русским языком (впрочем, он многими языками владел в совершенстве) и желал этой стране всяческих благ и процветания. Однако проект "Сердце России" в случае его осуществления грозил поднять могущество русской державы до немыслимых высот и сделать мир однополярным.
Корсар был убежден, что ни одна страна, какой бы она ни была, не должна обладать мировым господством, потому что ее элита тут же норовит навязать всем остальным государствам свои политические и религиозные стереотипы.
Далеко ходить за примерами не было необходимости. Роберт два года назад едва не погиб в Ираке, выполняя секретную миссию по эвакуации из этой страны группы иракских ученых, с которыми его правительство до вторжения на Ближний Восток зарвавшихся от безнаказанности американцев сотрудничало плодотворно и на взаимовыгодной основе. Он кипел от негодования, когда Великобритания направила в Ирак свои войска, следуя в русле политики заатлантической сверхдержавы, ощутившей себя единоличным мировым лидером.
Роберт Дрейк немного успокоился относительно действий своего правительства лишь после того, как группа британских десантников спасла ему жизнь. Высадившись в пустыне неподалеку от южных рубежей Ирака, где он, укрывшись за барханом с пулеметом, прикрывал огнем переход ученых через границу, десантники обратили в бегство две сотни наседавших на него «повстанцев».
— Хоть какая-то польза от нашего присутствия! — мрачно подумал Роберт: он расстрелял к тому времени все патроны и привинтил к пулемету штык, готовясь схватиться с врагом в рукопашной и дорого продать свою жизнь.
По мнению полковника Дрейка, постепенно отстраняя от руководства государством бывших мелких фарцовщиков и жуликов покрупнее, вводя в свою политическую элиту ничем не запятнавших себя молодых талантливых людей, не путающих государственную казну с собственным карманом, Россия по праву обретает былое могущество.