— Муж объяснил тебе, что нападение на Бокаловых произошло по ошибке, что настоящая мишень — это ты?
— Объяснил.
— Все можно оставить, как есть, мы сумеем защитить Ирину.
— Нет! — твердо сказала Елена. — Это моя жизнь, и это — мои враги!
— Что ж, уважаю твое решение.
Услышав непреклонный голос женщины, которой лишь неделю назад исполнилось семнадцать лет, Римлянин понял, что Илье сказочно повезло. Видимо, браки действительно заключаются на небесах!
— Через пять минут начнется операция, в ходе которой ты будешь засвечена, в дальнейшем путаницы не произойдет. С этой минуты ты обязана во всем слушаться Илью не только как мужа, но и как офицера, поскольку речь идет о государственной безопасности. Теперь ты сама — фактор государственной безопасности, фактор разведки, это ты понимаешь?
— Понимаю, Петр Петрович.
Елене показалось, что ее душа от восторга взлетела так высоко, что может и не найти обратной дороги в ночном сентябрьском небе!
— Оперативный псевдоним твоего мужа — Мастер, какой ты выберешь себе?
— Маргарита, — на глаза боевой подруги Мастера сами по себе навернулись счастливые слезы, ее голос предательски дрогнул.
— Что ж, удачи тебе, Маргарита, — Елена поняла по голосу, что Римлянин улыбнулся, — береги себя! Отбой.
— Отбой, — машинально произнесла Елена и протянула мужу телефон.
Илья убрал телефон в карман рубашки, крепко поцеловал жену, легко подхватил ее на руки и с драгоценной ношей на руках быстрым шагом направился во флигель.
Глава 9. Акция устрашения
Синтия Тейн проснулась с тяжелой головой, совершенно не выспавшись, и выключила будильник: было половина восьмого утра. До начала главной городской новостной программы оставалось тридцать минут.
Со стороны особняка Азаровых послышался отдаленный смех. Синтия набросила на себя халат и подошла к окну спальни.
Вставшее над заливом яркое солнце обещало жаркий погожий день, еще один великолепный день бабьего лета. Празднично искрилась гладь тихой воды, на которой метрах в двухстах от берега, как раз напротив причала Азаровых, стоял на якорях скоростной комфортабельный катер. Трое рыбаков, взмахивая спиннингами, ловили с палубы рыбу.
Синтия перевела взгляд на спортивную площадку соседей.
— Невероятно, — поразилась журналистка, — или эти люди сделаны из железа, или это я совсем уж ни на что не гожусь!
Илья, одетый в белые тренировочные брюки, прыгал босиком по круглой перекладине турника, а Елена в сплошном ярко-голубом купальнике и тоже босая, повиснув на турнике и перебирая по перекладине руками, гонялась за мужем и пыталась схватить его за ноги. Проделывая эти не самые простые упражнения, молодая чета заливалась смехом.
— Они спали, как и все, часа три, — думала Синтия. — Да и вряд ли они спали все эти три часа: это ведь их, всего-навсего, вторая брачная ночь! Откуда у них только силы берутся?!
Журналистка засмеялась: Елене удалось-таки схватить мужа за штанину, но Илья мгновенно выбрался из брюк, оставив их в руках жены, и спрыгнул с турника. Его хохочущая супруга сначала зашвырнула брюки почти на самую верхушку растущей рядом пышной ели, а потом стала гоняться за мужем по площадке, пытаясь сорвать с него купальные плавки.
Синтия, улыбаясь, прошла в ванную комнату.
Минут через двадцать, приведя себя в порядок, журналистка подошла к окну и обнаружила Синельниковых, стоящих на палубе катера и о чем-то весело разговаривающих с рыбаками.
Через пару минут супруги красиво прыгнули в воду и великолепным кролем быстро поплыли к берегу, держась бок о бок.
— Интересно, — думала Синтия, — есть на свете хоть что-то, что эта пара делать не умеет или делает плохо?
Она взяла из рук Евгении поднос с двумя кофейными приборами и вошла в спальню Ирины. Девушка спала, ее иссиня-черные волосы красиво разметались по подушке. Синтия поставила поднос на журнальный столик и включила телевизор. Ирина проснулась, открыла глаза и села на постели.
— Доброе утро, — улыбнувшись, поздоровалась журналистка.
— Доброе утро, Синтия, — ответила девушка и тоже улыбнулась.
Ее улыбка порадовала хозяйку мавританского дворца. Сегодня ночью Ирина была до глубины души обижена невниманием к своей персоне, проявленным невесть откуда взявшейся съемочной группой, расположившейся в гостиной Азаровых, как у себя дома. Особенно она разозлилась на Елену, ставшую в одночасье знаменитой, поэтому с удовольствием приняла приглашение Синтии пожить в ее особняке, лишь бы не оставаться с лучшей подругой под одной крышей.
— Новости начнутся через восемь минут, — сказала Синтия.
Ирина ахнула, схватила халат и скрылась в ванной комнате. Когда она вернулась в спальню, новости уже начались. Девушка взяла из рук Синтии чашку крепкого кофе, уселась, подобрав под себя ноги, в глубокое кресло и нетерпеливо уставилась на экран.
— Горожане потрясены боевыми действиями, развязанными сегодня ночью криминалом, взявшимся за передел сфер влияния с автоматами и гранатометами в руках, — взволнованно вещала с экрана молодая журналистка. — Стрельба, взрывы, пожары, есть погибшие…
На телеэкране замелькали кадры произведенных ночью разрушений: лежащие в руинах дворцы цыганских наркобаронов, взорванный особняк известного криминального авторитета, мертвые боевики с валяющимися рядом с ними автоматами и помповыми ружьями…
— Мы попытались восстановить хронологию событий, — продолжала журналистка. — Самое первое сообщение о стрельбе из автоматического оружия и взрывах гранат поступило из Центрального района в начале десятого вечера. Было совершено вооруженное нападение на квартиру Сергея Николаевича Бокалова — декана факультета электроники Технической Академии.
На экране возникла снятая ночью квартира Бокаловых с обугленными стенами и дырой в полу, через которую снизу на журналистов недоуменно таращился пьяный мужик в семейных трусах.
Ирина сокрушенно вздохнула.
Удручающий вид квартиры сменила на телеэкране уютная обстановка гостиной Азаровых. Камера прошлась по всей честной компании, разместившейся в креслах и на диване. Чарли, лежа у ног Синтии, подозрительно разглядывал съемочную группу.
Дольше, чем на других, камера задержалась на супругах Синельниковых: Илья сидел на диване, невинно глядя в объектив, Елена, прислонившись к мужу и склонив голову к нему на плечо, уютно устроилась рядом. Камера взяла их лица крупным планом.
— Сейчас три часа ночи, и мы находимся в доме известного ученого, профессора Университета Андрея Александровича Азарова, который приютил семью своего лучшего друга после того, как взрыв гранаты временно сделал квартиру Бокаловых нежилой, — комментировал съемку возникший на экране молодой тележурналист с военной выправкой. — Что вы думаете о совершенном на вас нападении, Сергей Николаевич?
— Я потрясен, — невозмутимо заявил Бокалов, глядя в объектив, — наша семья никогда и никому не причиняла зла. Моя жена (на экране возникло безмятежное лицо Лидии) — офицер миграционной службы, моя дочь (на экране появилась Ирина в полной боевой раскраске и кокетливо улыбнулась в камеру) — студентка второго курса Технической Академии; сам я — мирный ученый, технарь…
— И тем не менее, — перебил его журналист, — по вашей квартире ударили из гранатомета, какие-то люди с автоматами штурмовали вашу дверь…
— Верно, — согласился декан, — и если бы в этот момент ко мне случайно не зашел мой лучший студент Илья Синельников, не известно, чем бы все закончилось.
Крупным планом возникли лица молодоженов, уставившихся друг на друга влюбленными глазами. Ирина едва не запустила в телевизор кофейной чашкой.
— Илья, — приступил к допросу студента журналист, — как вы оказались в момент нападения у квартиры Бокаловых?
— Видите ли, — заговорил Илья, с сожалением отрывая взгляд от лица супруги, — мне в конце этого учебного года предстоит защищать диплом, а я, как на грех, забыл закон Ома! Дай, думаю, заеду к своему декану, спрошу, может он помнит?