Разгадав эту нехитрую тактику, милиционеры и омоновцы стали хватать на улицах всех подряд молодых людей, вызывавших у них подозрения этой бросающейся в глаза приметой — цветной футболкой!
С задержанными сначала проводили профилактические беседы на месте, для убедительности используя кованые ботинки и резиновые палки, потом швыряли их в автобусы и такие же задушевные беседы на тему "кто в городе хозяин?" продолжали уже в отделениях милиции. После короткого, жесткого вразумления всех тут же отпускали. К удивлению самих стражей порядка, ни один молодой человек славянской внешности подозрения у них не вызвал, поэтому среди задержанных таковых не оказалось!
Во вчерашних событиях выяснились еще две странности.
Во-первых, в университетские общежития отрядам русских националистов удалось просочиться скрытно, каким-то непостижимым образом незаметно миновав бдительную охрану, а потом так же незаметно исчезнуть!
Охранники подвергшихся атаке общежитий недоуменно пожимали плечами, зачарованно смотрели в потолок и, ни к селу, ни к городу, цитировали отрывки из романа Герберта Уэллса «Человек-невидимка».
Во-вторых, глазки всех телекамер наружного наблюдения, расположенных в местах беспорядков, неизвестные злоумышленники заранее залепили жвачкой, поэтому никаких видеоматериалов по возбужденному уголовному делу следствию добыть не удалось.
Привлеченные по делу в качестве потерпевших иностранные студенты сначала утверждали, что все нападавшие были русскими, но после продолжительных бесед с дотошными оперативниками почему-то начинали клясться, что это были пьяные австралийские аборигены. Один пострадавший, студент «африканской» национальности, кося на следователя уцелевшим глазом, даже заявил, что узнал в одном из «чернорубашечников» переодетого пигмея из людоедского племени, промышляющего по соседству с его собственной деревней!
Свидетелей погрома среди горожан обнаружено не было. Тогда органы охраны правопорядка решили прибегнуть к самому радикальному средству информационного воздействия на массовое сознание — телевидению.
Молодой полковник милиции, дружественно улыбаясь с экранов, призвал свидетелей вчерашних событий безбоязненно явиться в ближайшие РОВД для дачи показаний.
Он напомнил горожанам об их гражданском долге и заодно, пользуясь моментом, подробно объяснил как нужно правильно сушить сухари. Граждане этот полезный кулинарный рецепт на всякий случай старательно записали, но в милицию не пошли.
Следствие, едва начавшись, тут же зашло в тупик!
Леонид и Глеб вернулись на следующий день.
Прогуливаясь под руку с Глебом по пустынной кленовой аллее, Лиза плакала. Ее любимый молчал, терпеливо дожидаясь, когда она выплачется, и в бессильной ярости сжимал сбитые о чужие ребра и зубы кулаки.
Все, что он мог сделать, чтобы смыть нанесенное девушке чудовищное оскорбление, он сделал. Но этого было мало! Необходимо было смыть, стереть, уничтожить образы чужого духа и крови, силой навязанные юной русской красавице, повинной лишь в том, что она свято хранила свою чистоту, тем самым навлекая на себя злобу и ненависть тех, для кого эта чистота была вызовом и угрозой.
В Воронеже после успешно проведенной акции устрашения распоясавшихся «гостей», вновь позволившей русским людям на какое-то время ощутить себя хозяевами на собственной земле, немногословный человек в штатском подсказал Глебу, к кому он должен обратиться за помощью…
Они остановились в конце кленовой аллеи. Лиза перестала плакать, вытерла слезы и подняла глаза на Глеба. Его мужественное лицо излучало спокойствие и уверенность, он был исполнен силы, которой девушке так недоставало.
— Я люблю тебя, Лиза! — тихо произнес Глеб. — Я хочу, чтобы ты стала моей женой. Давно хочу, все ждал, когда ты повзрослеешь…
— Дождался?! — воскликнула Лиза с укоризной. — Теперь берешь замуж порченую девку…
Она снова заплакала.
Глеб прижал девушку к себе и, гладя ее по волосам израненными руками, клял себя, на чем свет стоит, за то, что не смог ее уберечь.
— Ты чиста, любимая, не сомневайся, — вздохнул он, — к таким, как ты, никакая грязь не липнет!
— Кого я теперь рожу? — всхлипывала Лиза. — Ты ведь знаешь, что значит для женщины первый мужчина…
— Не называй это взбесившееся животное мужчиной, — поморщился Глеб. — Сегодня мы уедем в Омск, там нам помогут. Конечно, если ты меня любишь.
— Люблю, родной! — отстранившись от Глеба и доверчиво глядя ему в глаза, воскликнула Лиза. — Давно люблю, все ждала, когда ты поумнеешь…
Природа пустоты не терпит!
На месте разрушенного ордами джунгар в 1530 году Асгарда Ирийского, древнего Храмового города русских Богов, возник город Омск.
— "Скит на Оми", — расшифровала будущий филолог название города.
Глеб вел машину по красивым современным улицам, направляясь к скромному Храму, построенному неподалеку от уничтоженного почти пять веков назад Великого Капища — оплота русской православной веры.
— Твои познания — бальзам на душу Патеру Дию, отцу Александру, — сообщил он своей начитанной возлюбленной.
— Что это за должность — Патер Дий? — склонив голову на плечо жениху и с любопытством осматривая через лобовое стекло незнакомый город, поинтересовалась Лиза.
— Все равно, что Папа Римский для христиан, — поделился информацией Глеб, — самый страшный православный начальник!
«Начальник», однако, оказался совсем не страшным.
— Мне звонили, — улыбнулся жениху и невесте отец Александр, весело сверкнув молодыми глазами, и запустил пальцы в окладистую бороду, — можете не тратить время на подробности.
— Во сколько мне забрать невесту? — спросил Глеб.
— Не "во сколько", а "когда", — поправил жениха отец Александр. — Две недели ты Лизу не увидишь: обряд очищения образов духа и крови длительный и энергоемкий. К тому же, твоей красавице нужно будет еще и промыть мозги: стереть образ ситуации, в которую ее вовлекли, чтобы она даже подсознательно не вспоминала эту взбесившуюся обезьяну!
— Такие обряды в древние времена проводили жрецы, — засомневалась Лиза, — вы тоже их знаете?
— Так я и есть — жрец! — усмехнулся отец Александр. — Обряды знаю. Они, хоть и энергоемкие, но не особенно сложные: управлять тонкими энергиями в этом благодатном месте помогают нам, славянам, русские Боги. Это ведь только с точки зрения христианства — чудеса, а на самом деле — жизнь, природа! Знаешь, что такое природа?
— "При Роде", — важно произнесла девушка.
— Надо же! — весело воскликнул Патер Дий. — Оставайся в Омске, Глеб, но к Храму не приближайся: видеться, даже мельком, вы не должны…
Когда через две недели истомившийся в ожидании жених подъехал к Храму, на ступенях он увидел Лизу и стоящего чуть позади нее отца Александра. Девушка сияла! Такой юной и по-детски счастливой Глеб последний раз видел Лизу года три назад.
Отец Александр выглядел усталым и осунувшимся, однако его молодые веселые глаза сверкали неукротимым блеском.
— Учти, Глеб, — негромко напутствовал православный священник жениха, когда Лиза села в машину, — этот обряд забрал у меня энергию трех лет жизни, не хотелось бы растратить их впустую. Лиза должна родить от тебя, после этого уже ничто и никогда не вернется. Ребенка можете зачать только в декабре, раньше нельзя.
— А до рождения ребенка все может вернуться? — с тревогой спросил Глеб.
— Может! — прямо ответил отец Александр. — Не подпускай к ней никакую нечисть, близко не подпускай, следи строго! У нежити, которая обретается среди нас, и злобы, и хитрости хватает.
— Были бы мы хозяевами на собственной земле, извели бы всю нечисть под корень, — заметил Глеб. — Хоть снова воевать иди!
— А ты разве не воюешь? — удивился Патер Дий. — Бой, который вы сотоварищи дали в Воронеже силам Зла, притесняющим русских людей, где только возможно, — это что, игрушки?! Теперь кое-кто из «гостей» поостережется хозяевам досаждать.