Лиза открыла глаза.
Глеб стоял на коленях рядом с кроватью и плакал. Их сын, уже завернутый в пеленки, похныкивал, лежа у материнской груди.
— Кого я там видела-а-а! — сладко потянувшись, весело произнесла Лиза и поцеловала младенца в щечку.
— Не знаю, кого ты там видела, — с улыбкой проворчала Светлана Николаевна, — но родила ты — как выплюнула!
— Точно, — в тон ей добавила акушерка, — стоило столько времени и нас, и себя мучить!
Глеб утер слезы, привстал и поцеловал жену.
— С первенцем, родная! — благодарно прошептал он ей в ухо.
— Знал бы ты, кого я тебе родила! — улыбнулась Лиза. — Светлана Николаевна, посмотрите, пожалуйста, у него должно быть родимое пятно на правой пяточке.
Главная повитуха быстро распеленала ребенка.
— Есть пятнышко, белое… — растерянно воскликнула она. — С ума сойти!
Светлана высмотрела зятя из окна своего кабинета.
Илья сидел на скамье в небольшом скверике, примыкающем к родильному дому с обратной стороны. Откинувшись на деревянную спинку, он закрыл глаза и, казалось, дремал.
Светлана спустилась вниз, прошла по тенистой липовой аллее и присела на краешек скамьи рядом с Ильей. Разведчик открыл глаза и покосился на главную повитуху.
— Скажешь мне по секрету, что это было? — спросила Светлана, совершенно не надеясь на утвердительный ответ.
Она стала свидетельницей чуда, сотворенного этим сильным духом и телом мужчиной, волею судьбы вошедшим в их семью меньше трех суток назад. Вряд ли он станет распространяться о таких сокровенных вещах!
— Роды были, — пожал плечами Илья. — Знаешь, теща, я больше сюда не приду!
— Даже, когда Ленка будет рожать?
— А ты на что? Вынесешь мне ребенка в конверте на крыльцо и — слава Всевышнему!
— Неужели, так страшно?
— Не то слово! — поежился Илья. — Когда вторгаешься в тайный мир врагов, по крайней мере, знаешь, что силой ума или оружия сможешь одержать победу. Не сможешь — значит, погибнешь сам, только и всего. Но тайный женский мир, ваш духовный мир — нечто совершенно особое, настолько прекрасное… Убийственно прекрасное для мужчины! Тонкий мир, неприкосновенный. Мужчина в нем — как слон в посудной лавке: чуть плечами шевельнул неаккуратно — все рассыпалось! Главное — врагов там нет, драться не с кем, да и не за что…
— А тебе — лишь бы подраться?
— Нет, конечно! Мне говорил как-то с год назад один великий человек…
— Рабинович Сигизмунд Яковлевич?
— Он… — усмехнулся Илья. — Одарит, мол, тебя женщина любовью, никогда не спрашивай, чем ты это заслужил: она и сама этого точно не знает, но все равно окажется права. В каком-то высшем, непостижимом для мужчины, женском смысле права! Так что, просто будь ей благодарен, а в душу к ней не лезь, обожжешься…
Светлана смотрела на него с улыбкой.
— Знаешь, почему мы, женщины, позволяем себе беззастенчиво вторгаться в ваш, мужской духовный мир?
— Почему? — заинтересовался Илья.
— Потому что этот мир примитивен, прост, и мы в нем — как у себя дома! А у себя дома всегда тянет навести порядок, что-то передвинуть, приукрасить…. Все мужчины по сути своей — неандертальцы! Вы и сопротивляетесь этим вторжениям, как дикари: пьете, от жен гуляете налево, воевать бежите.
Илья поцеловал Светлане руку.
— Ты права! За что мне такое счастье: жена — ведьма, теща — повитуха?!
— "Никогда не спрашивай, чем ты это заслужил…", — процитировала Светлана услышанные от зятя слова Римлянина.
— Не буду!
По аллее в их сторону двигались Глеб и Леонид.
Счастливый отец с расплывшимся в белозубой улыбке лицом нес бутылку шампанского и пластиковые стаканы.
Леонид Ведерников походил на сорвавшуюся с места и отправившуюся прогуляться цветочную клумбу: он нес перед собой огромную охапку роз самых разных расцветок! Черноволосый и загорелый дядя новорожденного, с образовавшейся над верхней губой после бритья яркой белой полосой, походил на лихого кавалерийского офицера, усы которого рано поседели в опасных амурных авантюрах!
Первым к скамейке подошел Леонид. Он с облегчением свалил свой нежный груз на колени главному врачу и, умильно глядя ей в глаза, полез целоваться.
— Мамаша…, - бормотал он растрогано, пытаясь чмокнуть ее в губы.
Главная повитуха уворачивалась, однако не особенно активно, и к обоюдному удовольствию Ведерников три раза достиг цели! После чего так же умильно взглянул на Мастера. Илья вскочил со скамейки.
— Дай, помогу! — принял он из рук Глеба пластиковые стаканы, которые тот не знал куда пристроить.
— Ма-а-астер…, - промычал Севастьянов, перегрызая зубами металлическую проволоку на бутылке шампанского.
"Не подавился бы", — с опаской подумал Илья.
Однако Глеб вовремя направил горлышко бутылки вверх, раздался хлопок, и освобожденная пробка скрылась в небесах. Молодой отец разлил шампанское, за шиворот оттащил своего шурина от Светланы, поднял свой стакан и провозгласил:
— За Илью Глебовича Севастьянова!
Услышав свое имя в непривычном сочетании, разведчик, вручавший в этот момент стаканы с шампанским теще и Леониду, с удивлением обернулся.
— Мастер, — серьезно заговорил Глеб, — я целый год проучился с женой на филологическом, но таких слов, чтобы тебя отблагодарить, в современном русском языке просто нет! Мы их когда-то, в незапамятные времена, растеряли, это я тебе как специалист по руническому письму говорю. Мне положено самому сына наречь, так вот, не обессудь: я его твоим именем назвал!
Илья, ощущая в душе некоторое смятение, вопросительно взглянул на тещу. Светлана, растрогано улыбнувшись, кивнула.
— За Илью Глебовича! — поддержала она мужа своей беспокойной пациентки. — За его красавцев-родителей!
— За наших русских Богинь! — воскликнул дядя новорожденного, влюбленно глядя на главную повитуху.
— За Россию! — подытожил Илья.
— Мастер, — когда шампанское было выпито, снова заговорил Глеб, — не откажи в нашей с женой просьбе: будьте с Еленой для нашего сына посажеными родителями! В русском православии — это что-то вроде крестных родителей у христиан, — пояснил он на всякий случай.
Илья знал о православии столько, что Глебу и не снилось, но виду не подал.
— Откуда вы, вообще, знаете о нас с Еленой? — поинтересовался он на всякий случай.
— У Лизы одноместная палата с телевизором, — объяснил Леонид. — Вчера мы с утра все программы смотрели втроем, звонки от друзей и знакомых принимали. Вы с Еленой весь город взбудоражили!
— А в перерывах мы родить пытались, — добавил отец новорожденного.
— Плохо пытались! — заметила главврач.
— Плохо, — согласился Глеб. — Ну, так как?
— Вообще-то, муж с женой ни крестными, ни посаженными родителями быть не могут…, - начал было Илья, которому идея в целом понравилась.
— Формализм! — безапелляционно заявил Глеб.
Ему и Лизе не терпелось покумиться с человеком, запросто общающимся с русскими Богами!
Илья, которому очень хотелось, чтобы первой у него родилась дочь, мысленно уже подыскивал ей жениха. Симпатичный мальчишка с божественной меткой на пятке показался ему подходящей партией!
"Воин, князь!", — вспомнил он слова Лады, — да и родители его, похоже, — достойные люди… Стала бы Она помогать недостойным!
— Я согласен! — заявил разведчик. — А с моей женой ты сейчас сам поговоришь. Не стану же я принимать решение за нее, лишать свободы воли.
Илья взглянул на часы. У Елены был перерыв между лекциями. Он соединился с ней по мобильному телефону.
Как раз в этот момент его жена уже в пятый раз показывала шагами окружившим ее плотной толпой восхищенным однокурсникам, какого размера судака она выловила сегодня утром. Олег когда-то научил свою сестру не только технике рыбной ловли, но и рыбацкой идеологии, поэтому ее добыча с каждым разом становилась на один шаг длиннее и уже почти достигла размерами привидевшихся Елене во сне белых акул!