— Ая, пора.
— Не могу…
— Пока есть возможность нужно уйти с Горис.
— Не могу смотреть на это…
— Смерть тяжелое бремя.
— Я не смогла, — слова собеседницы были далекими и малопонятными. Меня волновало одно: Соломея не услышала просьбу. А еще хуже, моя сила была настолько мала, что едва хватило на двоих. Неужели свет перестал даровать защиту? Ведь, я всегда обращалась только к нему, и верила, именно такая сила сможет защитить в опасный момент. Может, это наказание за то, что мирянин служила двум богам одновременно?
— Слишком высокая цена – планета, — прошептала я, идя за спутницей.
— Богов не призывают, — резко сказала императрица, — они приходят сами. Я ценю твой поступок. Но постараться поставить щит на планету и одновременно пригласить бессмертного – это слишком для мирянина. Ты должна помнить: живые существа верят в богов, как в сахарную горсть. Для одних – это духовная кормушка. Для других – модный бренд. Для третьих – ничто. И только мы знаем «что» они есть, так как нас выбрала сила и призвала служить.
— Возможно, — прошептала я.
— Война – это гадюка, которая кусает за больное место, — продолжала воин, — и у каждого из нас есть сила, которую открывают вот такие опасные моменты. Нам нужно лишь понять: зачем? Моя сила пришла извне. Твоя находится в тебе. И право смертного выбрать – кто ты? Сила бывает от тьмы и от света, но не всегда свет – это свет, а тьма – поглощение. Со временем ты определишься, но пока я могу только направить тебя к силе…Ая?
— Как-то необычно…мой щит, он…
Боль в кончиках пальцев была невыносимой, словно их отрезали ножом. Я едва держала защиту, а потом под кожей что-то шевельнулось. Раз, другой, третий. Словно во мне просыпалось нечто, осторожно, медленно, нехотя.
Стало жутко. Тело пробил озноб. Холодно было так, что казалось, вокруг стояла зима, а не лето. Наконец, меня начало трясти, словно в лихорадке. И возле мизинца что-то проползло. Укололо под кожей. Пальцы невольно разжались, и, я открыла врагу нас.
Беркут не смотрела в мою сторону. Императрица поднесла ладонь к глазам, рассматривала силуэты в небе. Для радости была причина. К Горис шла помощь – космические корабли с Мир-1. О них рассказывали как о легенде с Земли. Последние шение после войны хаоса. Тот самый флот порядка, который отдал дань безымянной земле, и которая, теперь называлась Великим Водным Простором. Если не шение, космос поглотила новая вспышка теней.
Однако корабли не могли подойти ближе ста метров. Зато им удался маленький маневр – они отвлекли внимание рыцарей в белом и с земли радости успешно бежали некоторые жители. В том числе были и мы.
Мне стоило порадоваться успешной компании, но медленная, тягучая боль разливалась по всему телу. Я чувствовала себя уставшей, измученной и больной. А еще, где-то под желудком сжался противный комочек, будто чувство вины проснулось там. Кажется, мы сделали кое-что дурное…Мир. Где был Мир? Куда делся советник ее величества? Отдавшись мыслям о «высшем», я не вспомнила о аны, который спас мирянину жизнь. Как подло, низко и не по-человечески. Можно сказать так – своим поступком я убила его.
— Ваше величество, а что будет с советником Миром?
— Лучше думай Ая, что станет с нами.
— Миряне призывают и направляют духовно, но не относятся к людям науки.
— Мы не долетим до Великого Водного Простора.
— Понимаю. Вы хотите сказать: у нас мало воды с едой.
— И почти не осталось кислорода, — тихо сказала женщина, — еще хуже, корабль разваливается по частям.
Что я могла сказать? Сочувствие – это дешевая ложь. Паника с опасением были неуместными. Правда? Что знала я о правде? Нас не обучали наукам точным, и я никогда не поднимала летунью в небо. Оставалось произнести лишь слова:
— Остается оставлять хлебные крошки. Может нас заметят?
Глава - 8. Ата Ак и зайцы
Хорошо в тайге. Тихо. Нет городской суеты в лесу, постоянных звонков или быстрых решений, которые требовал от жителя город. Только сова на опушке ухает, кое-где ударит по ветке перепёлка, а дятел на утро застучит по коре. В этом весь лес – природа, про которую забыли люди, убегая от самих себя, поглощенные в быт и дела. Они разучились жить с ней на «ты» и матушка отплатила тем же: ушли из троп зайцы, редко выходили на опушку олени. Лишь одинокий волк глубокой ночью протяжно завывал длинную волчью песню. Не давал злодей спать лесным жителям, затаившимся в сухой траве. Кто знает, волк животное хитрое – поет, но выбежишь из норки, а он тут как тут: щелк зубами и конец бегунье.