Она ждала.
Страх и предвкушение разрывали ее на части. Неужели убийца ее отца и матери повержен? Неужели ее сердце наконец сможет избавиться от боли и ненависти? Если дракон, который обрадовался, увидев ее, — Самани, то…
«О, небеса, — молила она изо всех сил, — пусть тем, кто победил, окажется Самани!»
Безрогий дракон коротко фыркнул, словно демонстрируя свое пренебрежение к побежденному сопернику. Его изумрудное тело приникло к земле, а в следующий мир на том месте, где только что был дракон, возникла фигура человека.
В груди Равены как будто образовалась пустота. Вместо отчаянья ею овладело холодное безразличие. Она видела, что изумрудные глаза Амира нашли ее. Чувствовала, как его взгляд пронзает ее насквозь. Но из ее сердца словно ушла вся жизнь. Ею овладело опустошение.
Услышав странный звук, она была даже рада разорвать те цепи, которыми сковал ее взгляд Амира, и повернула голову чуть в сторону. Мертвое равнодушие внутри нее сменилось сначала удивлением, потом потрясением. С громким треском изумрудное тело рогатого дракона стремительно преображалось. Понадобилось несколько мгновений, чтобы Равена осознала — оно каменеет.
Равена бросила взгляд туда, где стояли и наблюдали за происходящим старейшины и знать Клана Драконов. Никто не удивлялся. Как будто окаменевший мертвый дракон для них был чем-то привычным, даже будничным.
Однако стоило Равене снова перевести взгляд на окаменевшего дракона, как ее удивление многократно усилилось. Камень светлел. Сначала он стал охристым, красновато-желтым, но преображение продолжалось, и вот уже перед Равеной в самом центре Поднебесной Яйлы застыла гора золота с легким красноватым отливом. Как нирах.
Из горла Равены вырвался неясный слабый звук, она и сама не смогла бы его распознать. Как будто ей хотелось закричать, но зарожденному внутри нее крику так и не хватило сил подняться на поверхность.
Равена попятилась. Ее тело двигалось само, прямо сейчас она потеряла всякую власть над ним. Развернувшись, она побежала прочь. Ноги несли ее по ступеням, ведущим с плато вниз. Она слышала, что наружу из нее наконец-то вырываются какие-то звуки, но не сразу поняла, плачет она или смеется.
Ей вспомнилось, как вчера, когда Амир привез ее сюда, она спросила у него, почему драконы не скрывают проходы на свою территорию, а он ответил вопросом на вопрос: «Думаешь, нам стоит опасаться, что на нас нападут?»
Нет. Им нечего было опасаться. Тот, кто знает драконов, никогда по своей воле не придет сюда. Тот, кто не знает их, поплатится за это.
Тем, кто так легко убивает, тем, кто черпает силу и власть из смерти, нечего и некого бояться в этом мире.
Умирая, драконы превращались в золото. Смерть — вот, что давало клану могущество. Вот почему, они с такой легкостью убивали. Смерть была основой их существования.
На одной из ступенек Равена зацепилась ногой за край платья и, успев только охнуть, начала падать. Ударившись коленями, она смутно осознала, что ей посчастливилось упасть в таком месте, где ступени обрывались, и вперед на несколько шагов тянулась ровная земля.
Силы как будто окончательно покинули ее и, вместо того чтобы подняться на ноги, Равена села прямо на дерн, упираясь ладонями в жесткую, почти высохшую на солнце траву.
— Он обещал победить, — безжизненно глядя прямо перед собой, прошептала она. — Но он проиграл.
Всего на несколько часов Равена поверила, что у нее появился союзник. И пусть ее и Самани связывал только общий враг — этого было достаточно. Этого было бы для нее вполне достаточно.
Но теперь Равена снова осталась одна.
8. СОН И ЯВЬ
Во сне к Равене часто приходили воспоминания. Какие-то эпизоды из прошлого как будто оседали на дне ее памяти и спустя годы, поднимаясь на поверхность сознания, воскресали во снах.
Этот сон был неприятным…
Равене лет двенадцать. Вместе с Амиром она проводит время в комнате для игр. На дворе осень и погода плохая: дождя еще нет, но небо затянуто тучами, а сильный ветер заставляет кроны деревьев низко кланяться земле.
Амир забрался с ногами на подоконник и жадно глазеет во двор. Ему нравится смотреть, как буря набрасывается на все вокруг — неукротимая, не знающая жалости. Ее разрушительная сила восхищает его — Равена видит это во взгляде брата, взбудораженном и радостном. Глядя на Амира, Равена завидует, потому что ей, в отличие от него, немного страшно. Буря пугает ее.
Она испуганно вскрикивает, когда сильный ветер резко распахивает одну из оконных рам. За грохотом рамы в комнату внезапно врывается еще один звук — хлопанье крыльев и испуганный птичий крик.