Вместо ответа Ник взял со стола записку.
Ругаясь про себя на каждом слове, он прочел:
«КОГДА ТЫ НАДОЕШЬ ЕМУ, ОН ПРОСТО ВЫШВЫРНЕТ ТЕБЯ ОТСЮДА. УВОЛЬНЯЙСЯ СЕЙЧАС, СУЧКА».
У Ника не было ни малейших сомнений, что он получил записку, написанную тем же автором. Но Сэмми… Ника душил гнев. Как посмел этот негодяй написать такое Сэмми?! И виноват во всем только он, Ник. Придумывая, как заставить Сэмми прийти к нему, он ни на секунду не задумался о последствиях. Черт побери! Как можно было быть таким идиотом?
— Кто мог это сделать? — убитым голосом спросила Сэмми. — Кто ненавидит меня так сильно?
Нику тоже показалось, что обе записки были написаны, чтобы навредить именно Сэмми. Ее записка была гораздо более жестокой, чем та, что подсунули ему. Но ему не хотелось говорить сейчас об этом.
— Никто не ненавидит тебя, — сказал он. — Просто тебя пытаются убрать из фирмы. И я должен вычислить, кто это делает и почему.
— Мы, — сказала Сэмми. — Мы должны вычислить.
Теперь она казалась спокойнее, лицо ее постепенно розовело. Как хотелось Нику прижаться губами к ее щеке, согреть в ладонях холодные руки, заставить забыть об этой чертовой записке, об их ссоре! Но Ник не мог этого сделать. Прежде всего, он очень сомневался, что Сэмми позволит ему это. К тому же надо было работать. И надо было найти автора записок.
— Давай вернемся ко мне в кабинет и подумаем, кто мог написать такое. В этом твоем чулане мы долго не высидим. И как ты вообще здесь работаешь?
— Мне очень нравится мой кабинет, спасибо.
«Уже чуть лучше», — подумал Ник.
Теперь перед ним снова была его Сэмми, а не испуганный, потерянный ребенок. Но Нику никак не становилось легче. Как бы то ни было, Сэмми было больно, и обидели ее по его вине.
Они прошли в кабинет Ника и закрыли за собой дверь. Сэмми села на один из стульев, а Ник подошел к окну и стал наблюдать, как паркуется внизу какой-то джип «чероки».
— Когда ты вышла отсюда несколько минут назад, ты видела кого-нибудь в коридоре? — спросил Ник. — Кого-нибудь, кто мог бы зайти к тебе в кабинет.
Сэмми вздохнула.
— Мэри сидела за своим столом. Кажется… кажется, Дж. В. возвращался к себе в кабинет. А Гас, наоборот, уходил, спускался по лестнице. Дарла тоже сидела у себя за столом. Ты думаешь, это мог быть кто-то из них?
Ник потер пальцами шею и обернулся к Сэмми.
— Мне неприятно думать, что это написал кто-то из наших сотрудников, но это явно сделал человек, имеющий доступ в твой кабинет. Причем кто-то, кого не видно из этого конца коридора.
— Когда… когда ты получил свою записку?
Теперь вздохнул Ник.
— Несколько дней назад.
— И что в ней было?
Ник хотел солгать, но не смог.
— Мне написали, что надо избавиться от тебя, потому что я становлюсь похож на идиота.
Сэмми нахмурилась.
— Ты вполне заслужил это.
— Да, конечно, еще как заслужил. Не легко специально изображать из себя идиота!
— На днях постараюсь найти время, чтобы подумать и понять, зачем ты это делал.
— На днях я объясню тебе это сам. Но сначала надо вычислить, кто пишет эти записки. Ты только что сказала, что все думают…
— Я помню, что я сказала!
— Кто-нибудь что-нибудь говорил тебе об этом… о нас?
— Всего-навсего половина завода.
Ник закрыл глаза.
— Прости меня.
— Ты перестанешь наконец это повторять?
— Хорошо, уже перестал, — ответил Ник. — Итак, какая же именно половина завода? Кто конкретно?
Сэмми снова вздохнула.
— Позавчера Мэри и Дарла обсуждали это в уборной. А в тот день, когда с утра был дождь и ты… нес меня на руках, Гас…
— Что Гас?
— Гас видел это и был очень недоволен. Но в последнее время он часто бывает мною недоволен.
Ник задумался.
— Нет, — сказала Сэмми. — Гас не мог этого сделать. Может, он и злится на меня иногда, но Гас мой друг. Он не стал бы писать такого.
В это время на столе Ника зазвонил телефон. Мэри сообщила, что пришел Генри и хочет видеть Ника.
— Пусть зайдет, — сказал Ник.
Секунду спустя дверь кабинета со щелчком захлопнулась за Генри. Прежде чем Ник успел открыть рот, отец посмотрел на Сэмми, затем на него и требовательно спросил:
— Что здесь происходит?
Ник заметил про себя, что вновь обрести отца гораздо менее хлопотно, чем взрослого сына. Мысль эта позабавила его.
— О чем именно ты говоришь? — поинтересовался он у отца.
— О телефонном звонке ко мне домой вчера вечером. Кто-то, изменив голос, как посредственный актер в третьесортном спектакле, предупредил, что я должен заставить Ника избавиться от Сэмми, пока она не погубила компанию.