Ник потянулся к телефонной трубке.
Когда через несколько минут в кабинет вошел Гас, Сэмми не могла заставить себя посмотреть ему в лицо. Она стояла у окна, повернувшись лицом к комнате. За окном стоял ясный и погожий ноябрьский день. Там было так красиво! Чего нельзя было сказать о происходившем сейчас в этом кабинете.
— Генри! — воскликнул Гас. — Рад видеть тебя. Что случилось?
Сэмми скрестила на груди руки и крепко сжала кулаки. Господи, сделай так, чтобы это был не Гас! Пожалуйста. Он был ее другом. Он не мог так ненавидеть ее. Пожалуйста, Господи, только не он!
Ник не стал зря терять время.
— Вы заходили сегодня к Сэмми в кабинет?
— Сегодня утром? Да, я заглянул. Но Сэмми не было на месте. А что такое?
— Насколько я понимаю, вам не понравилось, что несколько дней назад я перенес Сэмми через лужу возле покрасочного цеха.
— Сэмми?! — удивленно воскликнул Гас. — Что все-таки происходит?
Сэмми повернулась к нему.
— Я…
Гас покраснел. Расправив плечи, он обвел глазами присутствующих.
— То, что я сказал Сэмми, я сказал ей чисто конфиденциально, как друг другу. Если я переступил определенные границы, прошу меня извинить. Именно за этим я искал сегодня Сэмми — чтобы извиниться.
— Вы пошли к ней в кабинет, чтобы извиниться? — спросил Ник.
— Именно так.
— И оставили записку?
— Нет, записки я не оставлял. Объясните же мне, что это за допрос третьей степени? Если хотите что-то спросить, так спрашивайте прямо, черт побери!
Впервые с того момента, как Гас вошел в кабинет, Сэмми взглянула на Ника. Сердце ее сжалось от боли. Она увидела, как мучает Ника все происходящее. Он не хотел верить в виновность Гаса. Но тут же лицо Ника приобрело упрямое выражение — видимо, он принял решение.
— Хорошо, — сказал Ник. — Я спрошу. Это ты написал?
Он положил на стол обе записки, одну из которых Сэмми видела впервые.
— Боже правый! — воскликнул Гас. — Но кто… — Резко вскинув голову, он внимательно посмотрел на Ника. — Ты думаешь, что я?.. О, Господи! Так вы думаете, что это написал я?
— А ты писал? — сквозь зубы процедил Ник.
— Нет!
Сдавленный вскрик, раздавшийся в напряженной тишине кабинета, принадлежал не Гасу. Он раздался от двери, которая оставалась приоткрытой. Ник, Генри, Гас и Сэмми обернулись к двери, возле которой, судорожно держась за косяк, стояла Дарла. По бледным щекам ее катились слезы.
— Это не Гас, — рыдая, сказала она. — Это я. Это сделала я. Прости меня, Гас. Я просто пыталась помочь. Пыталась убрать ее, чтобы все увидели, что это ты заслуживаешь продвижения по службе. Это ты должен был получить ее должность. Я сделала это для тебя, Гас. Я… — Дарла захлебнулась рыданиями, — …для тебя.
Несколько долгих минут единственным звуком, нарушавшим тишину, были сдавленные рыдания Дарлы.
— Дарла, — произнес наконец Гас, — я ничего не понимаю.
Дарла вытерла глаза, затем быстро подняла голову.
— Чего ты не понимаешь? — с горечью сказала она. — Что я влюблена в тебя?
По ошеломленному лицу Гаса всем, в том числе Дарле, было ясно, что он потрясен.
— Да, — кричала девушка, — я люблю тебя! Ты добрый, хороший, умный. Это тебя должны были повысить. Но пока эта женщина работает здесь, тебе не на что надеяться. И пока она здесь, ты никогда даже не взглянешь в мою сторону. Все еще не понимаешь? Я сделала все это ради тебя, Гас, ради нас.
Резко повернувшись на каблуках, Дарла выбежала из кабинета.
Генри попытался подняться, но Гас остановил его.
— Нет, — сказал он. — Лучше я пойду за ней, поговорю с ней. Я… не знал. Понятия не имел.
У Гаса был такой вид, что у Сэмми даже защемило сердце при взгляде на него.
— Гас… мне очень жаль, — сказал Ник.
Гас внимательно посмотрел на него, потом на Сэмми и снова на Ника. Гас и Ник понимающе смотрели друг на друга. Но Сэмми не могла понять смысла этого взгляда.
Наконец Гас кивнул.
— Думаю, что понял тебя. Я поступил бы так же.
Гас отправился за Дарлой, а Генри снова опустился в кресло.
— Никогда в жизни я так не радовался своей ошибке, — сказал он.
— Я тоже, — с чувством произнес Ник.
— Что… — Сэмми пришлось сделать паузу, чтобы прочистить горло. — Что же теперь будет?
— Дарле придется искать новую работу, — угрюмо сказал Ник.
Последовало несколько секунд напряженной тишины, которую прервал Генри:
— Что ж, я рад, что с этим покончено. Вам наверняка надо многое обсудить. Поэтому я лучше пойду.
— Генри, — запротестовала Сэмми.
— Спасибо, пап, ты прав. Нам действительно нужно кое о чем поговорить с Сэмми.