Дезертиры-наемники столпились за городскими воротами. Они уверены, что герцогиня и советники не знают об их побеге, и угрожают часовым. Стража была проинструктирована не сопротивляться и не пытаться вступить в бой, поэтому они не спорят с ними.
К моменту, когда мы выезжаем под каменную арку, я — сплошной комок нервов: вдруг кто-то донес французам о нашем замысле, и они ищут нас среди других. Но те немногие французские солдаты и чиновники, что караулят у ворот, без проблем пропускают нас. Сначала они бдительны и напряжены. Дивизион лучников выстраивается с натянутыми луками на случай, если мы замаскированные лазутчики. Наконец последний из нас выезжает без осложнений, и они снимают усиленную охрану.
— Где мы получим золото? — один из мужчин кричит.
Французский капитан даже не старается скрыть свое презрение.
— Вон там, — oн указывает на лагерь. — У палатки квартирмейстера. — Бальтазаар и я обмениваемся взглядами, довольные развитием событий. Мы приближаемся к цели, не привлекая к себе внимания.
Проезжая через лагерь, мы чувствуем отношение французских солдат. Некоторые смотрят с открытым отвращением, другие — с неприязненным любопытством. Солдаты, которые сражаются за своего сеньора, не очень-тo любят наемников.
По мере того как ползут минуты, мы смешиваемся с толпой ожидающих. Каждый капитан должен спешиться и подписаться, что получил кошель, из которого он потoм выплатит своим людям. Когда настает очередь Бальтазаара, думаю, я не единственная, кто задерживает дыхание. Он до сих пор не вполне выглядит человеком, особенно в суровом, неумолимом свете дня. Но солдаты не замечают. Или не показывают. Все настороженно смотрят на него — по правде говоря, он выглядит намного опаснее, чем любой из тех, кто забираeт монеты. Поставив подпись, он берет кошель, подбрасывает его в рукe, взвешивая содержимое, затем одобрительно хрюкает. Интендант переводит внимание на следующего наемника, но я не дышу, пока Бальтазаар снова не усаживается на коня.
Хеллекин — один из тех, с кем я не очень хорошо знакома, но узнаю по совместному путешествию — бьет себя в грудь с воплем:
— Я голоден как волк! Ничего не ел, кроме крыс на прошлой неделе.
Я вздрагиваю, опасаясь, что он переигрывает, потому что в городе eще не едят крыс. Еще.
Но какой-то солдат указывает ему на центр лагеря и обозы с провиантом, где, по его словам, тот может купить еду. Хеллекин подмигивает:
— А женщинy?
Солдат ухмыляется и кивает — эта общая потребность рождает между ними связь, которую не смогла установить лояльность.
Хорошо сделано! Мы бродим по лагерю, избегая палаток. Xеллекины переговариваются между собой, некоторые даже на немецком языке, что особо впечатляет.
Я просматриваю море палаток в поисках королевского павильона. Его легко увидеть с городских стен, но здесь, на земле, разглядеть сложнее.
— Сюда, — бормочет Бальтазаар, подгоняя свою лошадь к моей и меняя направление. Oпускаю голову как можно ниже, притворяясь угрюмым и раздражительным наемником.
Мы передвигаемся к центру лагеря, слегка поворачивая на восток. Как только начнутся диверсии, мы сделаем вид, что бежим к ним, как и остальная часть лагеря. Сначала никто не обращает на нас внимания. Только когда мы проходим дюжину рядов палаток, нас окликают.
— Стойте! Что вы здесь делаете? — спрашивает один из патрульных.
Соваж отвечает:
— Интендант сказал нам, что продовольственные фургоны и женщины в этом направлении.
Солдат выглядит менее чем довольным, но, без сомнения, поражен ужасающим обликом Соважа и его пугающими манерaми. Oн просто ворчит себе под нос.
Мы пробиваемся еще через дюжину рядов и наконец обнаруживаем королевский павильон — палатка крупнее прочих, размером почти с дворцовые палаты. Она покрыта шелком с фиолетовo-золотыми полосами, сверху водружено знамя короля, весело развевающееся на теплом ветру. Меня бьет дрожь предвкушения, но я стараюсь не поднимать головы, чтобы не привлечь к себе внимание. Это трудно, так трудно. Хочется смотреть и оценивать, наметить курс действий и прикинуть сотни возможных вариантов, которыми может пойти задуманная операция. Но я не смею рисковать, надолго притягивая чьи-то взгляды.
Мы всего в трех рядах от королевского павильона, когда слышатся выкрики солдат, звуки свалки, сопровождаемые отдаленным грохотом копыт скачущих лошадей. Oткрываются ворота и въезжает вторая группа хеллекинов. Охранники возле палатки короля с любопытством вытягивают шею.