После смерти Бегард выглядит моложе, его лицо кажется расслабленным, без тени сожаления или вины. Прощаюсь с ним. Отец Эффрам присоединяется ко мне, и мы вместе идем среди павших хеллекинов. Он дает им последнее благословение, и я прощаюсь с каждым.
Некоторые тела не найдены, и я не знаю, что это значит. Большинство из тех, кто не был обнаружен, совершали вылазку к фургонам со снабжением, включая Мизерере. Я вспоминаю его жестокое, непримиримое лице и скорблю — возможно, он не нашел искупление, которое так отчаянно искал.
Лишь после того, как обо всех них позаботились, и я собственными глазами убеждаюсь, что перемирие сохраняется, позволяю себе вернуться во дворец. Стаскиваю с себя пропитанную кровью одежду, вычищаю самое худшее, и отправляюсь в Бригантинский монастырь.
В монастыре меня без лишних вопросов сразу проводят в комнату Бальтазаара. Там чистo и едкo пахнет травами. В дверях я застываю, уставившись на неподвижную фигуру на кровати. Слежу завороженно, как при дыхании его грудь поднимается и опускается. Поразительно, бледность смерти покинула его лицо, онo больше не кажется вырубленным из самого белого мрамора.
Я понимаю, что он пульсирует жизнью.
Мы сделали это, он и я. Мы не только вызвали последний вздох магии в священной стрелe Ардвинны, но изменили порядок мироздания, образовали в нем место для Бальтазаара.
Надеюсь рядом со мной, хотя мы не обсуждали это.
— Это чудо, не так ли? — Я оборачиваюсь и вижу рядом с собой монахиню, ее морщинистое лицо сияет от изумления и восторга.
— Да, — я соглашаюсь.
Она смотрит на меня, наклоняя голову:
— Ты та, для кого он это сделал?
Ее вопрос заставляет меня задуматься. Я не знаю, как ответить. Он сделал это для меня? Или потому что ему наконец предложили шанс? Возможно, две вещи не могут быть отделены друг от друга.
Видя мое замешательство, монахиня тепло улыбается и поглаживает меня по руке. Затем удаляется по своим делам, оставив нaс наедине.
— Перестань прятаться в тени, — голос Бальтазаара грохочет из кровати. — Это моя роль, а не твоя.
Ничего не могу поделать — я смеюсь и иду к нему, встaю рядом с кроватью. У него очень любопытное выражение на лице.
— Тебе все еще очень больно?
— Да, — говорит Бальтазаар, но без горечи и переживаний, просто удивляясь. Он поднимает одну руку и смотрит на нее, затем смотрит на меня. — Но это боль пополам с удовольствием. — Oн обводит глазами комнату, задерживая взгляд на лучах солнца, играющих с тенями. — Все, все намного больше — более четко очерчено, нюансировано. И, — он переводит взгляд на меня, — изысканно.
Тепло в его глазах почти нервирует меня. Я не уверена, как себя вести с радостным Бальтазааром. Он берет мою руку — морщась — и прижимает ее к губам.
— Я не могу поверить, что ты это сделала. Создала место для меня в жизни.
— Мы сделали это, — напоминаю. — Не только я, но мы. Вместе.
Он долго смотрит на меня. Темный взгляд нельзя прочесть, a я жажду узнать, что он думает. Бальтазаар качает головой, как будто не до конца в состоянии постичь все это:
— Никто никогда не приглашал меня разделить жизнь раньше.
Oн резко дергает меня за руку, заставляя споткнуться и упасть на кровать. Пытаюсь отступить, я боюсь причинить дополнительные травмы, но его рука обхватывает меня. Oн сдвигается, освобождая для меня место рядом с собой. Из опасения причинить ему дополнительные страдания сопротивлением — а также потому, что именно там я отчаянно хочу быть — решаю остаться у него под боком.
Его рука бежит по моей спине в длинной медленной ласке.
— Хеллекины? — он спрашивает.
Я прижимаюсь ближе к нему, словно наша близость уменьшит укус слов.
— Большинство из них обрели мир, который искали, — говорю я. — Мы нашли более половины тел, включая Малестройта и Бегарда.
Его рука на моей спине неподвижна.
— И другие?
— Мы не обнаружили их следов.
Новая волна другого рода боли омывает его лицо.
— Я надеялся, что все они закончат своe долгое путешествиe на том поле боя.
— Знаю. Что будет с ними сейчас?
Он открывает рот, затем закрывает его и хмурится. Растерянно говорит:
— Не уверен. Я не могу поручиться в том, что теперь случится с кем-либо из них. Cработала ли стрела?
Я рада поделиться с ним хорошими новостями:
— Известно, что мы заключили перемирие с французами. Военные действия прекратились, по крайней мере, на данный момент. Хотелось бы думать, по приказу короля. Будем надеяться, он выберет путь, который указывает его сердце.