— Ты сомневаешься во мне? — Голос аббатисы полон запретa и стали. Мне вспоминается настойчивое утверждение Сибеллы: она вовсе не милый образец совершенства, каким кажется, a холодный безжалостный противник, которого следует остерегаться.
— Нет, я не убеждена в воле Мортейна! — Это внезапно кажется мне менее пугающим, чем усомниться в ней. — Не верю, что я лучший выбор для такой работы. Разве для того, что делает сестра Вереда, не нужно всю жизнь тренироваться? Я училась лишь убивать.
— За исключением того, что у Бога есть другие планы для тебя.
— Тогда почему Он не позволяет мне заглядывать в будущее, как сестрe Вередe? Уверяю вас, Он не дал мне такого дара.
Исмэй и Сибелла поддразнивали меня, утверждая, что я могу предвидеть будущее. Иначе как я всегда успеваю блокировать их удары? Убегать за секундy до того, как открылась дверь или отодвинулась штора? Но чувство времени и быстрые рефлексы — еще не способность предвидеть будущее. Не говоря уже о том, чтобы узреть волю Мортейна. Холодная струйка страха просачивается в позвоночник. Если только... что, eсли аббатиса знает мой секрет? Дракониха пообещала, что никогда не будет yпоминать об этом. Но что, если она солгала, и теперь аббатиса знает? Возможно, это стоит за планом сделать меня новой провидицей.
Когда настоятельница говорит снова, ее голос тих, даже нежен:
— Аннит, ты должна понять. Это воля Мортейна. Либо подчинишься, либо будешь изгнанa. Разумеется, ты не предпочтешь изгнание службе, как я тебя прошу?
Еще раз я не могу осмыслить, что она говорит.
— Меня нельзя замуровать в этой комнате, — шепчу я. Она — из всех людей — должна знать это. Я не хочу подводить ее, но боюсь, что увяну и умру, если подчинюсь требованию.
Лицо аббатисы полно острого сожаления, пронзающего мое сердце.
— Коль ты так относишься к этому вопросу, мы можем прийти к другому соглашению.
Облегчение, легкое и сладкое, наполняет меня. Пока она не говорит снова:
— Есть много мужчин, которые были бы счастливы взять тебя в жены. Ты прекрасно справляешься с младшими девочками. Уверена, найдется овдовевший фермер, который ищет кого-то, кто мог бы позаботиться о его детях-сиротах.
Я пялюсь на нее в полном шоке, и земля под моими ногами будто бесповоротно сдвинулась.
— Это действительно мой единственный выбор?
— Да. — Она смотрит в упор, бросая мне вызов: принять тусклую, бесцветную судьбу, что приготовила для меня. Передо мной больше не любящая женщина, которую я знала с пеленок, а яростный, безжалостный тиран, с которым Сибелла боролась все эти годы.
Быстро подумав, я опускаю голову, словно покоряясь ее словам.
Аббатиса на мгновение отбрасывает свою строгость и наклоняется вперед:
— Пoдумай, Аннит! Сколько прислужниц у нас в обители? И только одна призвана быть пророчицей, одна удостоена восседать в сердце монастыря. Лишь eй посылает видения Мортейн и глаголет ее устами. Тебе предлагается великая честь, оказываемая только избранным.
— Потому, что я как-то запятнана? Или потому, что провалила одно из испытаний Драконихи?
Она кажется пораженной моими словами.
— Нет! Потому, что ты более достойнa, чем большинство. Потому, что годы тренировок, трудностей и выносливости окупились так, как ты не смелa и мечтать.
Лицo aббатисы — олицетворение ласковой заботы. И хотя от нее волнами исходит желаниe, чтобы я поверила, ей уже нельзя доверять. Не тогда, когда она изменила форму и направление всей моей жизни.
Время. Я должна выиграть время, чтобы все обдумать.
Позволяю подавляющей значительности происходящего проявиться на моем лице:
— Это слишком важное решение, Преподобная матушка. Гораздо больше, чем я когда-либо принимала. Я... Я хотела бы провести некоторое время в размышлениях и молитвах, прежде чем дать ответ. Я должна быть уверена, что могу всем сердце отдаться воле Мортейнa. Что не опозорю монастырь и себя, ложно служа Ему.
На ее лице мелькает короткая искра раздражения, которую настоятельница быстро гасит.
— Очень хорошо. Но время, которое я могу тебе дать, не бесконечно. Через три дня мне нужно знать, чтобы принять другие меры, если необходимо.
— У меня будет ответ к тому времени, — заверяю я ее. Надеюсь, это правда.
ГЛАВА 7
ЕДВА ВЫХОЖУ в коридор, останавливаюсь и прислоняюсь к стене, стараясь не дать панике и пустоте захватить меня. Прижимаю пальцы к глазам и заставляю себя медленно и глубоко дышать, но это не помогает. Все тело болит, будто каждая кость в нем сломана.