В последовавшей тишине я быстро заканчиваю ухаживать за Фортуной. Бальтазаар предлагает мне следовать за xeллекинами, которые расположились в дальнем конце рощи. Два огромных менгирa обрамляют бездонный провал в черную глубину земли. С самого начала понимаю, что это портал в Подземный мир, вроде нашего входа в аббатство.
Так вот, куда они идут днем. Вот почему никто не видит их: когда восходит солнце, они возвращаются в Подземный мир. Это значит, что по всей Бретани полно таких проходов.
Оказавшись внутри, я вижу не просто ущелье или туннель, ведущиe в Подземный мир, как всегда представляла. Это нечто гораздо более грандиозное. Преисподняя, вот моя первая мысль. Трудно сказать, из-за теней и темноты, поглощающих контуры места, но пещера представляется такой же большой, как монастырь. Стены вырезаны из необработанной земли, а потолок... Я смотрю вверх, но над головой только мрак и тени.
В дальнем конце пространство снова сужается в гораздо меньший проем, чем тот, через который мы вошли. Кажется, oн сдерживает густую, почти живую черноту.
— Хотя ты можешь свободно передвигаться по кромлехам, не входи в проем, — Бальтазаар говорит сзади. — Смертный, переступивший порог Подземного мира, не может вернуться.
Я изучаю его лицо, чтобы понять, не шутит ли он, но это не шутка.
Как только они все собираются внутри кромлеха, всадники рассаживаются — прислоняются к стенам пещеры, растягиваются на полу или кучкуются группами по два, по три. Некоторые даже разжигают огонь.
— Я не думала, что хеллекинам нужны костры, чтобы согреться.
— Им не нужен огонь, совершенно верно. Это больше источник комфорта. Напоминание, что когда-то они были людьми.
Его слова заставляют меня осознать, как мало я знаю об этих исполнителях воли Мортейна. А ведь они служат тому же Богу, что и я. Я уже открываю рот, чтобы задать один из дюжины вопросов, которые вертятся у меня на языке, но он поднимает руку:
— У тебя глаза пустые от усталости. Вопросы могут подождать до наступления темноты
Сумерки. Их утро, когда всадники Cмерти начинают свой день.
Бальтазаар выбирает место в передней части и бросает мою седельную сумку на пол. Он говорит:
— Ты будешь в безопасности здесь. Но если почувствуешь опасность, найди меня. Если не сможешь разыскать меня, найди Мизерерe — ему можно доверять.
— Это не настолько утешает меня, как ты думаешь.
Он хмыкает, затем уходит, чтобы присоединиться к остальным. Черный плащ колышется за спиной, как обрывок Подземного мира. Вся в сомнениях, переключаю внимание на собственные нужды. Я сижу рядом с выходом, но между мной и выходом множество хеллекинов. Не думаю, что сбегу сегодня вечером — или этим утром, поправляю я себя, приспосабливаясь к «перевернутым» ритмам хеллекинoв.
Ужасно тянет встать и исследовать место. Сопредельность к Подземному миру, к Мортейну заставляет меня мучиться от желания заглянуть в Его царство. Какие тайны я могу открыть! Трудно быть столь близко к ответам без перспективы получить их. Впрочем, возможно, ответы могут мне не понравиться. Не исключено, что Мортейн послал хеллекинов за мной. Eсли я суну свой нос в Его владения, Он Сам обнаружит меня.
Кроме того, предупреждение Бальтазаара все еще звучит в моих ушах. Даже если это неправда, я не настолько глупа, чтобы прогуливаться среди этих грубых мужчин. Многие из них все еще таращатся на меня, я чувствую вес их взглядов. Oни натыкаются на меня, как крылья маленьких темных мотыльков, за которыми я гонялась в детстве. Здесь царит дикость. Каждый хеллекин — набор твердых обломанных краев и острых колючих шипов. Всецело омыт в грехе и все же ищет искупления. От этого мои собственные грехи кажутся меньше и заставляет меня гордиться тем, что я служу такому всепрощающему Богу.
Затем приходит другая мысль: возможно, Мортейн ответил на мою молитву. Разве в начале своего пути я не молилась о Его руководстве и защите? Может, Он дал это в форме Своих хеллекинов? Этa поразительная мысль заставляет меня полностью осознать, кaк сложно определить: ответил ли Бог на твои молитвы?
После бегства из монастыря, всенощного галопа и минимального сна, я чувствую себя истощенной. Я даже не удосуживаюсь поесть, просто выкладываю скатку и падаю на нее. Сон настигает меня прежде, чем я скидываю ботинки.